Млечный путь господина Харг Тринста

Я воспользовался отсутствием Александры, чтобы записать очередное письмо Еванжелины. Его содержание совершенно растворилось в моей памяти, впрочем, как и все остальные. Мои письма дышали любовью страстью, мне бы хотелось сейчас быть с ней рядом, а не с той которую я не любил... Письмо Еванжелины, которое сейчас лежит на моем письменном столе, были короткими и полных мне понятных намёков. Я мог только представлять, какие глубины страсти таятся за пределами её внешнего спокойствия ответа. Видимо, она ожидала от меня такой же пылающей страсти, но мои письма были куда жарче чем её.

Дописав письмо, я запечатал его, у меня не было аппетита поэтому я съел круассан, с шоколадной начинкой и запил его чёрным кофем, и вышел на улицу под дождь. Письмо я бережно спрятал в кармане чёрного пальто. На обратном пути с почты я заглянул в городскую библиотеку и провел в ней несколько часов за чтением Стивена Кинга. Уставившись в окно, я тянул время, и если мои мысли и были чем-то заняты, то уж никак они не были связаны с женщиной с зелёными глазами которая осталась в гостиничном номере. Я мог думать только об Еванжелине. В гостиницу я вернулся, когда на улице наступила кромешная тьма. Александры не было. Она ушла, даже не оставив мне записки. Наверное, села на поезд, идущий в Париж. И я никогда её больше...

... Я обнаружил, что калитка открыта, и проскользнула в сад. Никаких зацепок: ухоженный газон, цветочная клумба и в самом центре — старая слива. Я закрыл калитку, оставив позади уличный гул. Мне привиделось, будто я вступил в райские ворота. Стояло на дворе солнечное бабье лето. Солнце сияло, небо отливало синевой, совсем как в тот июльский вечер, мне он показался таким далёким. Воспоминание было таким ярким и чётким, что от волнения я задохнулся и слегка пошатнулся, но успел схватиться рукой за угол. И в этот миг я увидел тёмный силуэт в окне кухни. Мне показалось, что Еванжелина тоже заметила меня, и в следующее мгновение она вышла в сад — в белом из ситца, платье такое простое и прекрасное, похожее на ночную сорочку. Её голые руки и ноги слегка затронули загар. Моё сердце выпрыгивало из груди. Я стоял ни живой ни мертвый, наблюдал, как Еванжелина медленно пересекала лужайку. Она не сводила глаз со сливы. Внезапно я устыдился себя — зачем, незваный и непрошенный, явился в дом госпожи Сьерж?

Глава 97