МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №3, 2016(18)

Ветер бродит среди бульваров,
По проспектам шныряет быстро.
Но он выглядит так устало,
Одиноко пиная листья.
Он, как я, не избрал маршрута, 
Для чего был рожден, не знает.
Он всегда просто был, как будто.
Появляется... Исчезает...
В нем нет чувства и он спокоен,
Не познав ни любви, не боли.
Он беснуется на просторе,
Да с тоски временами воет...

Сергей ХАЗАНОВ

КАК МАЛО

Как мало осталось, хоть жизнь бесконечна,
И слово родится из глины и стали,
Оплакивать будут не жены и дети,
А те, кто меня настоящего знали.

Что мечены ангелом женские слезы,
И время дробится на сроки и строки,
Я понял в краю, где история – воздух,
Где небо так близко, а боги далеки.

Фортуне доверившись лично и в массе,
Хвала райским джунглям свободного рынка,
Понять и принять, как говаривал классик,
Что счастью несчастья нужна половинка.

Чтоб в день что назначен,
колонной нестройной,
Под ритм сумасшедшего вальса иль гимна,
Герои мои, как и дети, и жены,
Меня помянули. И я их, взаимно.

Афины, Рим. 2013

НА КРАЮ ЗЕМЛИ

Так и сдох бы невеждой,
Не увидев однажды огни
Мыса Доброй Надежды
Синеглазой старухи Земли.

Здесь когда-то несмело,
Занесенные розой ветров,
Стали в ряд каравеллы
Расписных португальских купцов.

Кабальеро да Гама
Курс на Индию держит, упрям,
Узел двух океанов
На ходу разрубил пополам.

Жернова из вопросов
Одиночества, ссоры, любви,
К мысу этому нес я
Чуть живые надежды свои.

Но ответила гулом
Океана колючая гладь,
И мечта упорхнула,
Чтобы снова сиреною стать.

Вся в духах и туманах
Атлантида проходит вдали,
Тайна двух океанов
Синеглазой девчонки Земли.

Кейптаун. Март 2013

Таня ГРИНФЕЛЬД

ТВОРЧЕСТВО

А творчество – доблесть избранных

И никогда – угодливых.

И. Богучинская

Как только нахамлю,
так сразу успокоюсь.
Вы спросите: «Кому?»
Поймете, удостоясь.

Поймете, осознав
всей муки этой сладость.
Поймете, плен познав,
той, Главной мысли, тягость.

Когда ж оторопев,
узрев, что стих твой – гадость,
плюешь через плечо
и сетуешь: «Тьфу, напасть!»

А после вновь и вновь
(Не выбраться, однакось)
ты кинешься в ярмо
и пишешь снова пакость.

Кому весь этот бред?!
И в небо фигу – накось!
Неужто будут млеть,
прочтя твою «инакость»?

А день летит за днем.
Мать, замечая странность,
клянет тебя за все,
не веруя в избранность.

Но ощутив Ту Власть,
кричишь ей в эту пропасть:
«Я не дала обет!»
Но все уже далекость...

И что мне из того,
что лезет эта самость?
Коль мучает и жжет?
Что ж, хороша избранность...

ЗОЛОТОЙ ЗАПАС

Я уступил необоримой силе.

Камоэнс