Млечный путь (СИ)

Айрат не мог оторваться от Шурика. От его тонкого тела, от нежных губ, от мягкого шелка светлого чубчика. Шурик смотрел на него своими большими серыми глазами и легко улыбался, и от этого на душе Айрата было спокойно и тепло.

— Давай останемся тут навсегда, — Шурик лежал, раскинувшись на кровати и тяжело дышал. Еще минуту назад он, постанывая, плавно двигался на Айрате, заставляя того сжимать до хруста зубы и стискивать руками его крепкие бедра.

— У нас через пару дней кончатся продукты, и нам придется идти в магазин, — Айрат по-хозяйски сграбастал Шурика и прижал к себе.

— Закажем на дом, — Шурик свернулся калачиком и положил голову на плечо другу.

— А работа, учеба, у меня еще семья. Да и я тебе так надоем. Потом мне, наверно, нужно немного прийти в себя и подумать, — Айрат погладил Шурика по голове, отстранил от себя и встал с кровати.

— О чем подумать? — Шурик поднял голову и испуганно посмотрел на Айрата.

— Обо всем, — Айрат поднялся и накинул на себя голубой халат Шурика.

— Тебе со мной плохо? Я сделал что-то не так? — в его голосе слышалась паника.

— Ты чего? — Айрат снова сел на кровать. — Ты тут ни при чем. Дело скорее во мне. Понимаешь, у меня впервые… впервые отношения. И они сильно отличаются от того, что было раньше.

— Это потому, что я парень? — Шурик привстал и положил подбородок ему на плечо.

— И это тоже. Но тут еще другое. Я что-то новое почувствовал с тобой. Не знаю, как объяснить словами. Может, ты так все поймешь? — он развернулся к Шурику и поцеловал его, как только мог нежнее. Шурик потянулся к нему всем телом и ответил на поцелуй, закрыв глаза. — Эльвира звонила, — сказал Айрат, прервав поцелуй, — Мухин приперся домой с каким-то дружком. Надо их выгнать. И ей завтра на работу. Нужно посидеть с малышней.

— У меня тоже завтра дела, — вздохнул Шурик.

— Жалко. Я хотел, чтоб ты завтра ко мне приехал, — улыбнулся Айрат, — а сейчас я знаешь чего хочу? — он повалил Шурика на спину и прижал его к кровати своим телом.

— Айрат, — Шурик попытался выбраться, — опять? Погоди… — он отбивался от его рук и извивался под ним, — у меня попа не резиновая. Я так часто не могу.

— Что, серьезно? — Айрат замер и вопросительно посмотрел на друга.

— Конечно. Вообще, открою тебе большую тайну: задний проход совсем для этого не предназначен, — засмеялся Шурик, — но мы ведь что-нибудь придумаем? — он хитро прищурился и, обвив руками шею Айрата, крепко его поцеловал.

Дверь в квартиру Айрату открыла Эля и, нахмурив брови, кивнула головой в сторону кухни. За столом сидел бомжеватого вида мужичок и черпал ложкой из миски «прошлогодний» салат. На раскладушке мирно храпел пьяный в хлам Мухин. Айрат молча схватил мужичка за шкирку, потащил его в коридор и вышвырнул на лестничную клетку. Вслед за «гостем» туда же вылетела старая грязная куртка. Эля благодарно поцеловала брата в щеку и пошла укладывать спать Миру.

Айрат нащупал на стене гвоздь и, повесив на него картину, подаренную Шуриком, лег на свою кровать. Несмотря на позднее время, спать не хотелось. Айрат смотрел на картину, висящую напротив, и ему казалось, что его вырвали из того мира, где на фоне звезд, раскинув руки, плывет Шурик, и снова кинули в тоскливую реальность.

Он попытался проанализировать все то, что происходило с ним в те два дня, но вместо этого стал вспоминать каждую минуту, проведенную с Шуриком: с того момента, как они оказались одни в его квартире, до последнего поцелуя перед входной дверью. Сейчас он не мог мыслить трезво. Он еще слишком хорошо помнил его запах, вкус его поцелуев и жар тела. С мыслью об этом Айрат уснул.

Утро началась с капризного голоса Миры, требующей какао, и драки близнецов за зубную щетку в ванной. Айрат стоял у плиты и готовил завтрак.

— Плохо ты, сынок, к старости относишься. Ее нужно уважать, — в кухню вошел Мухин и по-хозяйски уселся за стол, — а ты уважаемого человека, доктора наук третьей степени, лауреата всяких премий… и за шкирку за дверь. Весь двор просто клокочет от возмущения.

— Заткнись, Мухин, — зло бросил Айрат и полез на полки за солью, — твой лауреат всю кухню провонял потом. И еще в прихожей собачьим дерьмом натоптал.

— Ну, все мы не идеальны, — философски заметил Мухин и потянулся за нарезанным хлебом, — зато он не мацкает парней по подъездам и машинам, — он взял масло и щедро намаз кусок хлеба.

Айрат замер на месте. Его рука с зажатой в ней лопаткой зависла над сковородой.

— Он пьянь. И бомж, — попытался невозмутимо перевести разговор Айрат на другую тему.

— А ты, сынок… Не ожидал я этого от тебя. Вот к чему привело воспитание твоей матери! — Мухин потянулся за сыром.

— Не смей касаться своим грязным языком мамы, — Айрат подлетел к Мухину и замахнулся на него лопаткой.

— Тихо ты! Остынь. Давай договоримся. Мы же цивилизованные люди, правильно? Ты мне даешь денег на опохмелку, а я молчу про то, что видел, как ты с парнем в машине сосался, — Мухин громко зачавкал сделанным бутербродом.

— Врешь! — Айрат опустился на стул. — Не было этого.