MMIX - Год Быка

Остался ещё не прояснённым образ тётки, у которой Автор признаёт наличие столь же значимых ценностей, тайных знаний, но где они спрятаны, точно знает лишь она сама. Есть, есть маленькая такая, хотя и неполиткорректная подсказка насчёт ростовщической душонки. Образ ростовщика стереотипно связан с последователями иудаизма. Так что речь идёт о духовных знаниях, скрытых в символике Ветхого Завета.

Что же касается концовки главы, где заблуждающихся кормят баландой, то читатель уже и сам способен провести необходимые параллели с 5 главой. Лишь отказ от заблуждений и мудрое признание скрытых духовных ценностей даёт возможность подобно поэту Амвросию вкушать не пресную баланду, а божественную пищу знаний о человеке и человечестве. С учётом этой символики понятно, почему Босой служит ещё и заведующим диетической столовой.

Однако, внимательный читатель, если ещё не устал от толкований, обязательно спросит: А кто же у нас Босой в литературном подтексте – рядом с Есениным, Маяковским и самим Булгаковым? Да, действительно, упущение. Но в том то и дело, что в этом контексте Босой может олицетворять Вас, если Вы отрицаете наличие у себя талантов и на этом основании уклоняетесь от творчества. На самом деле талант и фантазия есть у каждого человека, но заблуждения, хождение по кругу повседневной суеты не оставляют времени. Нет желания, потому что нет опыта получения удовольствия от творчества. А опыта нет, потому что нет желания, замкнутый круг. Но ведь нужно когда-нибудь начинать, пусть с малого – хотя бы с комментария в блоге, или с небольшой рецензии. Я уж не говорю про доступный всем опыт фотосъёмки, создания коллекций и тому подобное. Давайте, давайте, не теряйте времени, включайтесь!

38. О товарище Сталине

Автору, пожелавшему зашифровать в образах и поворотах сюжета некие идеи, легче иметь дело с фантастическими снами или сатирическими гиперболами. Намного более трудное дело выразить абстрактную идею или сложную аллегорию в реалистическом описании жизненных обстоятельств, как в главе 16 «Казнь». Поэтому на этот раз мы вынуждены сразу воспользоваться ключом численной символики, восходящей к древнееврейскому алфавиту. Число 16 = 6 + 10, его символическое значение должно соответствовать идеальному понятию «разделённости» в соединении с жизненным опытом несовершенного подлунного бытия. Казалось бы, разделённость и без того противоположна изначальному единству. Как же тогда это понятие может быть идеальным?

Представим себе идеальную семью или, из книжных примеров, идеальную четвёрку друзей, для которых нет выше счастья, чем переживание единства. Тем не менее, даже такое содружество не может быть всегда вместе, иначе и переживание единства стёрлось бы и обесценилось. И родных, и друзей разлучают дороги, ведущие на четыре стороны света. Переживание временно утраченного единства тем ценнее, если каждый имеет яркую индивидуальность, свой персональный миф, добавляющий к четырём сторонам ещё и пятый элемент. Пройденный близкими, но разными людьми путь от 1 до 6, от единства до крайних точек удаления друг от друга, делает различным жизненный опыт каждого и картину мира. Но при этом разделённые части целого верят в единство мира и возможность взаимопонимания, движимы любовью к прежнему и будущему единству. Притом что в данный момент они соединены лишь через внешние обстоятельства, все глубинные взаимосвязи прерваны. Это и есть идеальное состояние разделённости.

Однако в реальной жизни идеальная дружба встречается не так часто, как в книгах. Поэтому и состояние разделённости всегда имеет обратную сторону утраты взаимопонимания, потери общего языка. Так народы, некогда вышедшие из единого корня, по мере удаления друг от друга не только вырабатывают особые слова и понятия для своей части мира, но и теряют прежние общие значения однокоренных слов. Поэтому словесным символом, который, как число 16, означает полную потерю взаимопонимания, является «Вавилонское столпотворение». А подходящая картинка в старинных вариантах «карт Таро» – это почти завершённая высокая башня, которая рушится от удара молнии. С вершины башни падает человек в царской короне, а у подножия распростёрт простолюдин. Имея перед глазами эту традиционную символику, будет легче распознать её элементы, расставленные Автором по всей 16 главе Романа. Во-первых, в самом начале главы обрисовано смешение разных племён. Здесь и сирийские кавалеристы, и римские легионеры, и иудейские стражники, и богомольцы со всех дорог, ведущих к Ершалаиму. Где-то здесь и торговцы, к которым обращена надпись на греческом.