MMIX - Год Быка

Не скрою, и меня греет мысль, что русский нострадамус Михаил Булгаков мог видеть сквозь толщу времени мой скромный образ и даже вставить его в комедию. Например, в виде прохожего, который присел на край скамейки и пытался клеиться к Маргарите: «Набравшись духу, он заговорил: – Определенно хорошая погода сегодня...» Однако лучше всё же учиться на чужих ошибках, а не на собственных. Поэтому я не могу, да и не хочу настаивать на правильности моего субъективного восприятия и основанного на нём истолкования.

Но разве может быть какое-то иное истолкование, кроме субъективного? И разве сам предмет истолкования не является отражением столь же субъективной позиции самого Автора? Как можно вообще вести разговор об объективности в такой ситуации? Однако субъективность бывает разная. Мы уже обсуждали вопрос об обязательном присутствии притчи в каждом великом романе или культовых пьесах, фильмах. Сюжет притчи отражает содержание коллективного бессознательного, а остальное содержание книги или сценария относится к личным переживаниям Автора. В нашем случае к субъективной стороне Романа относятся черты характера персонажей, описания домов и интерьеров и многие иные детали, которые Автор мог позаимствовать только из окружающей жизни.

Коллективное бессознательное потому и коллективное, что незримо присутствует в психике каждого. У людей общей цивилизации, одной исторической судьбы коллективное бессознательное в большой степени должно совпадать. Иначе скрытый смысл притчи не воодушевлял бы читателей. Можно смело утверждать, что скрытая или не очень, осознаваемая автором или нет, но всегда присутствующая в культовом произведении притча, её образы и сюжет существуют в обществе объективно, независимо от воли любого из индивидуумов, включая автора. А если какой-либо автор и впрямь решит своевольничать, а не следовать скрытому плану, то получится обычная графомания.

В чём, в чём, а в излишней субъективности нашего Автора упрекнуть нельзя. Скорее наоборот, доля притчи, то есть объективного содержания, именно в этом Романе так высока, как до него разве что в катренах Нострадамуса, или в Откровении Иоанна Богослова. Автор всего лишь передаёт в художественных образах сюжетные повороты и действующих лиц из того самого Плана, имеющего объективную психологическую природу саморазвивающейся Идеи. Поэтому мы должны быть благодарны Автору за возможность глянуть краешком глаза в эту самую Книгу Жизни.

Но если сюжет всех глав Романа отражает некоторую объективно существующую психологическую реальность, то его можно исследовать, истолковать с помощью объективных же методов. Каких именно? Присущих объективной психологической природе этой самой Идеи-Плана-Книги. Мы, собственно, тем и занимаемся последние три месяца, что постепенно находим и собираем «ключи» и методы исследования притчевой, объективной стороны Романа. Попробую кратко перечислить эти самые ключи и методы:

1) Наличие трёх рядов символических чисел, соответствующих трём большим фазам развития Идеи – Подъём, Надлом и Гармонической. С этим ключом связан метод параллельного сопоставления стадий между разными рядами – например, 4-й и 14-й, 13-й и 23-й.

2) Зеркальная симметрия между нисходящей и восходящей линиями чисел 1-6 и 7-12 в каждом большом ряду. Возможность сопоставления симметричных стадий и узлов.

3) Наложение между двумя последними стадиями одного большого ряда (11-12 или 21-22) и первыми тремя стадиями следующего ряда (11-13 и 21-23 соответственно). Каждая большая фаза соответствует некоторому масштабному процессу, который вначале развивается на фоне завершения предыдущего. Из этого вытекает разделение первой половины, нисходящей линии на две четверти – до и после узла Смены центра между 13 и 14 стадиями.

4) Повторение внешних форм сюжета большого ряда в течение последних трёх стадий (4-й четверти), а затем и в ходе 12-й стадии. Это повторение даёт нам разделение на две четверти и восходящей линии каждого большого ряда. Сравнение сюжета последней четверти с сюжетом всего ряда позволяет выявить особенности, а также отделить события предыдущей большой фазы от параллельных начальных событий следующей.

5) Заимствованное из Нового Завета различение ролей мужских и женских образов, соответствующих духу и душе. Развитие этой метафоры до триады – дух, душа и мастерство. К этому ключу нам ещё предстоит найти методику его использования. Но он, очевидно, один из самых важных для второй части и для истолкования образа и роли Маргариты.

6) Повторение в различных сюжетах общей структуры из четырёх действующих лиц – лидера (учителя) и трёх ведомых (учеников). Сопоставление ролей, которые соответствуют известному делению на исполнительную, представительную и судебную ветви.