MMIX - Год Быка

Однако для чего же Автор проводит такую аллегорию, да ещё в связи с травмой, которую христианство получило примерно в 1569-72 годах? Может быть, чтобы мы лучше поняли характер этой травмы? Ведь речь на этом историческом рубеже шла о расколе христианских церквей по национальному признаку, угрозе превращения единого Бога, пусть и прославляемого по-разному, снова в племенного божка. В таком случае, обжигающее зелье, с помощью которого пытаются придать подвижность и без того травмированной ноге – это обращение к «исконным» этническим, племенным мотивам для придания популярности и динамизма земной церкви. Такая попытка лечить подобное подобным действительно возможна. Сначала с участием масс-медиа (Гелла), а затем и творческая общественность может подключиться.

Находим и ещё одно соответствие между знакомством Маргариты с Абадонной и общением Босого с владельцем бойцовых гусей из Лианозова. Крупные птицы символизируют «силовиков» не только в нашем Романе. Например, парадный шаг военных называется «гусиным», одно из названия военных наёмников – «дикие гуси». Опять же гуси как защитники Рима. Пока хозяин «бойцовых гусей» гостит в театре у Воланда, остальным гостям бояться нечего.

Завершается первый сеанс общения Воланда с Маргаритой, как и в финале 15 главы, символическим разговором о пище, точнее – о напитках. Никанора Ивановича в его сне уговаривают быстрее отказаться от баланды, вспомнив о спрятанных ценностях. Аналогичный совет даёт гостье Воланд – не вкушать ничего на Балу, чтобы найти в себе скрытую ценность – нерастраченный запас любви.

Следующий эпизод, который должен соответствовать 16 главе про Казнь, помещён Автором в начале 23 главы. Уже в самом начале подготовки героини к Великому балу у сатаны можно обнаружить аллюзии со второй главой, сразу после объявления о казни Иешуа. Соленый привкус крови на губах Маргариты и одуряющий запах розового масла. Дополняющие алмазный венец тяжёлые вериги соответствуют терновому венцу на голове «иудейского царя». Началу Казни в 16 главе предшествует сигнал трубы, прозвучавший в конце предыдущей ершалаимской главы. Сигнал Бегемота: «Бал!» открывает параллельное действие в 23 главе.

Первая часть Казни – выдвижение осужденных и сопровождающих за город через духоту южного полдня. Движение «королевы бала» начинается через тропический лес. Музыканты не только создают внешнее ощущение Бала, но и представляют разные народы, собравшиеся для сооружения Башни. Эта новая Башня тоже, как и Лысая гора в 16 главе, состоит из двух ярусов – далеко внизу лестницы толпа гостей, даже можно сказать завсегдатаев зрелища казни. В верхнем ярусе, в оцеплении свиты тоже находится «особа королевской крови». Распорядителем Бала является Коровьев, распорядителем Казни – Афраний, находившийся рядом с «царём иудейским». Многочасовое движение толпы любопытствующих гостей в первом ярусе завершается с прибытием на Казнь командира римской когорты, доверенного лица Пилата. Ничуть не меньше было и звание последнего из гостей в этой части Бала – генерального комиссара госбезопасности.

Некоторое недовольство ближнего круга вызвало не только особое внимание «королевы» к преступнице Фриде, но и внимание Иешуа к Дисмасу. Нужно отметить, что просьбе Иешуа предшествовал возглас Дисмаса: «Несправедливость! Я такой же разбойник, как и он!» Вот мы и нашли подтверждение от Автора нашему выводу о том, что появление Фриды должно было пробудить чувство вины у Маргариты. Пожелание Маргариты своей «альтер эго» обязательно напиться тоже имеет два значения. Во-первых, Маргарита так освобождается от своего собственного желания нарушить заповедь Воланда. Кроме того, Автор ещё раз обращает наше внимание на такую важную деталь Казни как напиток для Иешуа.

В главе про Казнь учителя всюду сопровождает преданный ученик, Левий Матвей. В первой сцене Бала Маргариту также сопровождает ученица – Наташа, и тоже издалека. Лишь в момент, когда Башня рушится и «особа королевской крови» падет без сил на пол, её тело подхватывает и омывает служанка. Параллель между Левием и Наташей также добавляет объёмность в образ спутницы Маргариты. Левий в своём отношении к Иешуа проявляет амбивалентность – искреннее восхищение, плавно переходящее в желание убить учителя, причём ради спасения его внешнего образа, имиджа. Вот что дорого Левию. При толковании 21 главы мы обнаружили, что Наташа – не просто бывшая домработница и ученица Маргариты, она ещё и муза киевской «цветной революции». И мы знаем, что отношение киевской общественности к московской – тоже весьма амбивалентно.