Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

В начале января 1902 года, добравшись из Одессы до родного и привычного Петербурга, Дмитрий Афанасьевич обнял мать и сестру, которых не видел более 6 лет. Но утешиться долгожданным покоем в кругу близких не получилось, так как буквально через несколько дней в столицу приехала Вера Николаевна Де-Лазари… Не желая стеснять мать, Дмитрий снял меблированную комнату на Троицкой, где и поселился с гражданской женой. Решив не возвращаться на Дальний Восток, молодой муж с середины февраля начал подыскивать новое место работы.

А пока… «молодые» наслаждались друг другом, пятничными премьерами Михайловского театра, актёрскими вечеринками у артистки Е. Горевой и визитами к Надежде Александровне. В один из таких вечеров у матери они познакомились с поэтессой и писательницей Т. Щепкиной-Куперник и даже присутствовали на представлениях её переводных пьес Э. Ростана «Принцесса Грёза» и «Сирано де Бержерак» в Суворинском театре.

Побывал временно безработный капитан и в редакции толстого журнала «Русское судоходство», договорившись о публикации цикла морских очерков и ряда статей по судовой практике.

Пора было определяться и со службой. Отказавшись из-за длительности рейсов стать капитаном океанского грузопассажирского парохода «Маньчжурия» на линии Петербург-Владивосток (Владивосток — Одесса), Дмитрий Афанасьевич получил предложение на береговую должность помощника начальника Петровского порта на всё том же Каспии.

Только теперь, отправляясь к месту нового назначения, он решился навестить покинутую им 7 лет назад в Астрахани семью. Дети, забыв облик отца, не признали его… Расторгнув брак с прежней женой Надеждой и забрав сына, Д. А. Лухманов в начале мая прибыл в Петровск-Дагестанский.

Но ностальгия по былой вольнице и простору всё ещё переполняла душу новоявленного портового чиновника, жаждущего признания. Очерки «По белу свету», а вслед за ними и публицистические заметки начинающего писателя: «С берегов Каспия», «О форме одежды русских коммерческих моряков», «Помощник на Волге» и другие (под псевдонимами «Капитан Немо», «Краснопёрка») появились в «Русском судоходстве» с апрельского номера за 1902 год[445]. Литературные успехи омрачало лишь разочарование в характере взрослеющего наследника.

Из письма к брату Борису от 31 декабря 1902 года: «…Мы с Верой. Сын у меня, учится, готовится в корпус. Но ясно, что мальчик не нашей семьи, не наших способностей, не нашего духа. Больно смотреть на него и не находить в нём ни одной моей черты… Как здоровье папы?..»[446] Запоздалые горестные сетования легкомысленного отца по поводу своего обделённого лаской сына.

Годы службы в портовом городке на Каспии вошли в биографию нашего героя несколькими примечательными событиями. Во втором браке у него родились погодки — дочь Ксения[447] и сын Николай (будущий военный разведчик трагической судьбы);[448] правительственный экзамен на капитана 1-го разряда (дальнего плавания) принёс ему заветный диплом и производство в 14-й классный чин коллежского регистратора; в 1903 году вышла в свет его первая книга «Морские рассказы», включающая и драму в 3-х действиях из жизни торговых моряков — «Ломаюсь, но не гнусь»[449].

Из письма Веры Николаевны к Борису Викторовичу Адамовичу в Варшаву от 24 августа 1903 года:

…Поздравляем с именинами. Митя занят моделью парусной яхточки. Работа мелкая — японская, но выходит хорошо и чисто.

Чем лучше я узнаю Вашего брата, тем больше нахожу в нём достоинств. Нас беспокоит молчание Надежды Александровны, не больна ли?..[450]

Благотворители и попечители

Особо следует остановиться на благотворительной деятельности семьи Колмогоровых в отношении Тюменской женской прогимназии (до 24 мая 1870 года — Женского училища). Из 37 членов её попечительного совета по 1896 год под первым номером значилась супруга 1-й гильдии купца П. Ф. Колмогорова, состоявшая в этой общественной должности с 20 мая 1874 года по 1903 годы[451], то есть в течение… 29 лет!

Её муж Ф. С. Колмогоров избирался членом совета с 1874 по 1891 год, в том числе в течение 8-ми лет — его председателем! Но в 1866 году он как гласный городской думы оказывал активное содействие училищу в проведении необходимого ремонта здания в каникулярное время. А его жена ещё в 1860 году была отмечена признательностью губернского начальства за пожертвование заведению 143 аршинов белого коленкора[452].

Помимо ежегодных членских взносов в 35 рублей, супружеская чета Колмогоровых внесла в основной капитал учебного заведения 5000 рублей! В 1882 году к этой сумме добавилась 1000 рублей выручки от лотереи, устроенной попечительницей прогимназии О. А. Решетниковой и П. Ф. Колмогоровой. На проценты с этого капитала воспитывались лучшие из «несостоятельных учениц» заведения.