Мне ее нельзя (СИ)

— Ладно, мир? — протягиваю ей ладонь для рукопожатия. Когда она так мило смущается, я даже готов простить ей то, что она закрасила мою картину. Я тоже вёл себя дерьмово, так что можно просто забыть всё, что было между нами и просто начать с чистого листа. Как брат и сестра.

— Мир, — наконец отзывается Полина. Жмёт мою ладонь и открывает дверь.

Потом, будто вспомнив что-то важное, замирает на секунду.

— Дань, разу уж между нами мир, то хочу тебя попросить… — смущается ещё сильнее, опускает взгляд.

— О чём?

Полина вздыхает, явно собираясь с силами, а потом открывает дверь и выдаёт на одном дыхании:

— Просто держись подальше от моей матери, идёт?

Теперь настаёт мой черёд краснеть. Внутри сводит от неприятного ощущения. Долбанный спор… То, как ей мать сама домогается меня.

А я же никогда не проигрываю. И на попятную тоже не иду…

— Идёт, — цежу сквозь зубы, и Полина, не замечая моих внутренних терзаний, улыбается веселее, а потом хлопает дверью и чуть ли не бежит ко входу в колледж.

Глава 17

Полина

Занятия хорошо отвлекают от ненужных мыслей о Дане. Сперва французский, потом зарубежная литература. А теперь заслуженный перерыв, во время которого мы с моей новой подругой Миланой решили сходить в столовую.

Мила классная! Добрая, приятная девчонка. Она мне с первого взгляда понравилась. Мы познакомились перед первой парой по французскому. И я очень рада этому, потому что друзей, или хоть каких-то знакомых в этом колледже, помимо старшего брата, у меня нет.

Как оказалось, Мила тоже первокурсница. Её отец — новый директор колледжа. Нас с Милой связывает не только любовь к французскому языку, но и кое-что ещё. Выяснилось, что ей не даёт прохода один парень. Татуированный хулиган по совместительству, лучший друг Дани! Тот опасный придурок, Соколов, что тусил у нас вчера утром. Он, Даня и ещё какая-то девчонка по имени Марина, оказывается, заправляют тут всем. Что ж… мы с Милой уж точно не собираемся играть по их дурацким правилам!

Мила, кстати, уже бросила вызов Артёму. При всех назвала его «дружка в штанах» Чижиком, а не Соколом. Ух, храбрая она! Надеюсь, эта храбрость ей не аукнется…

— Ты на кого так пристально смотришь? — спрашиваю, когда мы с ней садимся за стол.

После французского Мила сама не своя. Всё переживает о том, что сказанула лишнего, и теперь Соколов будет мстить за то, что она его опозорила.

— Да так… — передёргивает плечами, с грустью глядя в тарелку с супом. — Показалось, что…

— Всё Соколова высматриваешь?

— Вроде того… Как думаешь, до него уже дошли эти слухи?

— Да нет! — стараюсь звучать естественно, чтобы её успокоить. — Не думаю… Мало ли чего болтают? Может, его вообще сегодня в колледже не будет? Они там ночью своей дрянной компашкой что-то отмечали, наверное, ещё не проспались даже. Братец мой в три часа ночи домой припёрся, пьяный в ноль. Еле ноги волочил… Даже комнату перепутал и ко мне ввалился…

Осекаюсь, краснея под пристальным взглядом Милы.

Чёрт… наши отношения с Даней и для меня самой — лютая дичь! Что уж говорить о других? Боже… и кто меня, вообще, за язык дёрнул сказануть такое?!

— И? Что было?

— Да ничего, — тараторю как можно быстрее. — Я его выгнала взашей, и наорала, чтобы не смел ко мне соваться! Он… просто перепутал, — уши краснеют от наглого вранья. Никуда я его не выгнала… Хотя должна была! Интересно, если притворяться, что я его прогнала, а не обнимала ночь напролёт, может, сама в это поверю?

— Дело в том, что пока меня не было в стране, этот придурок целый год жил в моей спальне, представляешь? — продолжаю сбивчиво. Во взгляде Милы мне так и чудится осуждение. Конечно, его там быть не может, потому что Мила ничего не знает! Я, ведь, не выдала себя, правда? — Я когда приехала, прогнала его, конечно, но теперь он периодически меня достаёт. Делает вид, что всё ещё живёт в этой комнате, вещи у меня ворует, издевается… В общем, идиот, каких поикать!

— Ясно… — сочувственно кивает новая знакомая. — Конечно, приятного мало, согласна. Но ты постарайся ему обрисовать границы, чтобы знал, что с тобой себя так вести нельзя!

— Я пытаюсь… пытаюсь… — перебираю свою пасту. — Знаешь, иногда я думаю, как было бы классно, если бы его просто отчислили! Он бы тогда, наверное, съехал… — Съехал и перестал бы маячить перед глазами. Позволил мне себя забыть! — У тебя, ведь, папа директор, да? Может, нажалуешься на брата моего и на этого Соколова тоже, а?

— Боюсь, всё не так просто, — вздыхает. — Соколов уже, итак, получил наказание, но…

— Привет! — над нашими головами раздаётся незнакомый голос.

Поднимаю взгляд и вижу коренастого парнишку. Лицо у него в неприятных зеленоватых синяках. Интересно, кто его так отделал?

Мила сухо здоровается с ним, а он подсаживается.

— Меня Иван зовут, — представляется.

— А я — Полина, — протягиваю ему руку.

— Приятно познакомиться, — жмёт руку, а потом снова обращается к Миле. — Как дела?

— Нормально, — отвечает она. — А у тебя как?

Замечаю между ними какое-то непонятное напряжение.

— Ничего, — уже более радостно улыбается он. — Синяки заживают.

— Это кто тебя так? — спрашиваю его.