Мне и так хорошо

Девчонки переглянулись между собой, и Аза поняла, что идти придется ей, так как Бриллиант ей не уговорить, а на Дакоту в таких ситуациях вообще не стоит полагаться.

Осторожно, двигаясь как кошка, плавно и бесшумно, Аза начала движение в сторону кухни. Подойдя ближе, она, затаив дыхание, заставила себя заглянуть за дверь, за которой располагалась кухня. Первое, что бросилось в глаза, это то, что все там было другое – другая мебель, другая плита, посуда, другие шторы на окнах. В общем, абсолютно другое помещение – другая, чужая кухня. Аза зажала рот руками, чтобы не выдать себя и своего место положения.

Женщина не видела Азу, потому что стояла к ней спиной. Она обхватила голову руками и, раскачиваясь на одном месте, что-то шептала себе под нос. Аза почему-то подумала, что женщина выглядит жутко измученной, и ей стало ее жаль. Но, женщина уже не нуждалась ни в жалости, ни в заботе, ни в еще каких-либо человеческих чувствах. Ей это было уже не нужно. Для нее все это уже не имело значение, хотя ее, в самом деле, можно было пожалеть, потому что она и впрямь была измучена. В этом мире она оставила тайну, которая до сих пор не давала ей покоя. Ей нужно было кому-то открыть ее, рассказать и тогда она бы смогла уйти. Она бы смогла навсегда покинуть эту квартиру. И вот, наконец, она увидела девчонок и что самое главное – она увидела, что они увидели ее, а именно это ей и было нужно.

Женщина остановилась, убрала с головы руки, а потом, немного пройдя вперед, взяла стоящий возле окна стул и, пододвинув его к противоположной стене, забралась на него ногами и потянула руки вверх. Впервые минуты Аза не могла понять, что удумала женщина и докуда она пытается дотянуться, но приглядевшись внимательнее, девушка догадалась, что женщина пытается снять решетку с вытяжки в стене под самым потолком. Когда ей это удалось, она, бросив решетку на пол, просунула в отверстие руку и достала оттуда грязную старую толстую тетрадь в темно-коричневой обложке. Прижав ее к груди, женщина закричала. Она кричала так, как кричат матери, потерявшие своих детей. Крик парализовал Азу, а из ее глаз хлынули слезы и, хотя крик длился всего пару минут, для Азы он показался бесконечным. Когда звук резко прекратился, и Аза встретилась взглядом с женщиной, та внезапно спрыгнула со стула, а коснувшись, пола, разлетелась вдребезги, как большой кусок стекла.

Аза сначала отскочила в сторону, а потом, не думая, рванула в комнату. Увидев ее с белым лицом, девчонки бросились к ней с вопросами, но она не могла ничего сказать, потому что, как только ее коснулась рука Бриллиант, Аза тотчас потеряла сознание. Можно сказать, что в эту ночь Азе повезло меньше остальных.

К моему огромному удивлению в это утро я не проснулась от кошмара и не соскочила как ошпаренная со своего спального места. Нет. Нет. Нет. В этот раз все было совершенно нормально. Меня просто разбудил Павел Алексеевич, который уже давно встал и не просто встал, а уже умылся, оделся, убрал за собой постель и приготовил простенький завтрак (ох и повезет кому-то с мужем).

– Эй, вставай, – сказал Пашка, нежно тыкая меня в плечо. – Время уже десять часов утра и мне пора идти. Завтрак для тебя я оставил на кухне.

Я открыла глаза и посмотрела на него, как на чудо, на такое маленькое взрослое чудо.

– Когда вернешься? – спросила я, выбираясь из-под своего покрывала.

– Не знаю,– ответил он.

– Что значит – не знаю? Мы сегодня должны пробежаться по магазинам и собрать тебя в школу. Сегодня уже двадцать второе августа, Павел Алексеевич и дальше оттягивать уже нельзя. Или ты передумал?

Глаза у Пашки сверкнули, а щеки слегка покраснели. Я поняла, что ему снова стало неловко, и быстро отвела взгляд.

– Так, когда мне тебя ждать? – спросила я, как ни в чем не бывало.

Я, не смотря на него, специально пошла на кухню, и только я взяла в руки свою чашку с уже налитым в нее горячим кофе как тут же услышала ответ:

– Я приду в двенадцать часов. Нормально будет?

– Будет просто отлично, – ответила я и сделала большой глоток кофе.

– Ну, тогда я пошел. Увидимся.

– Увидимся, – ответила я и через секунду услышала, как захлопнулась входная дверь. – Ну, девочки, теперь и мы можем поговорить. Что нового? Как спалось? Какие планы на сегодняшний день? Надеюсь, все помнят, что сегодня мы должны помочь Пашке?

Когда девчонки мне не отвечали, я начинала чувствовать одиночество, приправленное чувством беспокойства. В это утро девчонки молчали, а мне, как на грех, хотелось общения. Позвав их еще несколько раз и не получив ответа, я догадалась, что ночь у них прошла не так безмятежно, как у меня.

– Только не бросайте меня, – сказала я вслух. – У меня больше никого нет.

Услышав свой голос и поняв значение слов, которые сказала, я как будто отшатнулась сама от себя. В этот момент я осознала, что никогда не надо говорить что-то очень страшное вслух. От этого становиться еще страшнее.