Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера

«За три года до этого, когда немцы подходили к Москве, старший сын Нейгауза умирал от туберкулеза, и отец не мог оставить его, уехав с консерваторией в Саратов. Вскоре он, как немец по отцу (а еще голландец, поляк, француз и вдобавок еврей — не иначе как агент мирового империализма! — И.Г.), был арестован, провел какое-то время в тюрьме(!), и потом был выслан на Урал. Все его ордена и почетные звания были отобраны, и неизвестно, чем бы мог закончиться этот дикий произвол /.../ если бы его влиятельные друзья не добились в конце концов его возвращения в Москву.»

Как видим, все в итоге завершилось благополучно, не так, как с Мандельштамом или Вавиловым, но боже мой, Нейгауз в тюрьме! — гениальный музыкант, создатель великой фортепьянной школы, явившей Святослава Рихтера и Эмиля Гилельса (Зака, Ведерникова, Малинина, С.Нейгауза, Вирсаладзе, Наседкина...), человек всеобъемлющей культуры и редкого обаяния, притом бесконечно далекий от политики...

Жизнь, видимо, немногому научила Нейгауза: когда в 1948 г. партийные мракобесы инспирировали публичное избиение одного из крупнейших русских композиторов 67-летнего Н.Я.Мясковского, обвинив его в «безыдейном пессимизме», один Нейгауз отважился выступить в защиту коллеги. Не знаю, смеяться или плакать, читая (у того же Паперно), как Нейгауз заявил, что это никакой не «безыдейный», а «здоровый советский пессимизм» и в подтверждение своих слов притопнул по сцене ногой! О, где вы незабвенные Илья Ильф и Евгений Петров!?

О Нейгаузе не так уж мало написано, а главное он многое рассказал о себе сам, так что мне нет необходимости пересказывать его биографию, разве что начальный период.

Его отец Густав Нейгауз окончил Кельнскую консерваторию еще в ту пору, когда ее директором был знаменитый друг Мендельсона и Шумана Фердинанд Гиллер; в Россию он приехал в качестве учителя музыки и через некоторое время обосновался в маленьком городке Елисаветграде в Херсонской губернии. Там он подружился с семьей учителя истории и французского языка М.Ф.Блюменфельда и стал обучать музыке его детей; самыми одаренными учениками оказались сын Феликс, ставший впоследствии выдающимся дирижером и пианистом, и дочь Ольга — будущая мать Генриха, родившегося 12 апреля 1888 г. Не приходится удивляться, что он был «заражен» музыкой с самого детства, «музыкальная бацилла свирепствовала и в семье моего отца, и в семье матери». Родители сделали все возможное, чтобы «болезнь», так сказать, прогрессировала. Начиная с 1902 г. и вплоть до начала 1-ой Мировой войны Генрих Нейгауз очень много времени проводит в Европе, берет уроки фортепьянной игры у одного из крупнейших пианистов того времени Леопольда Годовского (1906 г.), позднее поступает в Берлинскую музыкальную академию, затем в «Школу мастерства» при Венской музыкальной академии, которую и закончил с высшей наградой в 1914 г. Но не меньшую роль в его становлении как человека и музыканта сыграла, видимо, возможность непосредственно приобщиться к высшим достижениям европейской культуры — бывать на Байрейтских фестивалях, на концертах Бузони и Рихарда Штрауса, изучать архитектуру и живопись; в ту же пору у него возникла дружба с тремя замечательными польскими музыкантами: его родственником композитором Каролем Шимановским, скрипачом Павлом Коханьским и пианистом Артуром Рубинштейном.

Начало мировой войны вынудило Нейгауза вернуться к родителям в Елисаветград, где он сразу оказался в чрезвычайно затруднительном положении: не имея удостоверения о законченном высшем образовании в России, он, в случае мобилизации, пошел бы на фронт простым рядовым. «Соединение моей фамилии с дипломом Венской академии не сулило ничего хорошего/.../ После различных передряг («я все-таки понюхал военную службу, но вскоре был освобожден с «белым билетом»), я поехал в Петроград, весной 1915 года сдал все экзамены в консерватории и получил диплом и звание «свободного художника».» А затем началась его не прекращавшаяся до конца жизни педагогическая деятельность: сначала в Тифлисе, затем в Киеве, откуда в 1922 г. по распоряжению Луначарского Нейгауз был переведен в Московскую консерваторию, где и работал профессором до самой смерти, наступившей 10 октября 1964 г.

Мне кажется, что во всей российской культуре немного было личностей столь гармоничных и неотразимо привлекательных, как Нейгауз. Не знаю, сколь справедливы нижеследующие суждения Д.Паперно, но рискну все же привести их как нечто существенно отличное от стереотипных высказываний в советской прессе: