Мне хорошо, мне так и надо…

У Пети всё было хорошо, он бегло стал разговаривать по-английски, ребята его ходили в школу. Почему он вдруг засобирался домой в Питер, она даже не поняла. Что ему было не так? «Пора нам, Надь, пора», — загадочно говорил Петя. «Почему? Зачем вам туда ехать?» — Надя отказывалась понимать брата. Разговор не клеился, и Надя решила, что может всё к лучшему. Пусть себе возвращается, попробовал и хватит. Что бы в жизни не случалось, она всегда старалась себя уговорить, что «так и надо, всё к лучшему». Брат с семьей уехал, предварительно, максимально до последнего цента, использовав кредитные линии своих многочисленных карточек, которые он не уставал открывать, пользуясь простотой процесса. Из «глупой» Америки они увозили десятки чемоданов и коробок, зная, что кредитные компании будут их искать, но не найдут. Все радовались, что их не поймают, что всё так хорошо получилось. Ничего, небось не обеднеют капиталисты. Надя понимала, конечно, что это было, в сущности, воровством, но брата не осуждала. Ей была немного противна их жадность, но сама она знала, что тоже способна на нечто подобное. Обворовать человека — неприемлемо, а вот компанию, причём мультимиллионную — это и не воровство вовсе, это маленькая хитрость, вполне допустимая, потому что тебя не поймают и тебе ничего не будет.

После отъезда брата в Надиной жизни ничего особо не изменилось. Дима успешно учился, поступил в университет, жил в другом городе. Надя жила светской жизнью с подругами-клиентками. Самой её близкой подругой стала жена Джерри, Нинет. Высокая, красивая, стройная девушка, говорящая по-английски с трогательным французским акцентом. Нинет была «паган», язычница, поклоняющаяся не богам, а силам природы. Она погружалась в трансы-нирваны, заряжалась в медитациях от космических сил, читала какие-то тексты индийских мудрецов, через йогу ей открывались непостижимые истины. Простая жизнь без мяса, излишеств, погружение в себя, отрешение от повседневных проблем и познание мира. Надя тоже стала «погружаться», свято веря, что теперь она будет медленнее стареть и достигнет простого счастья бытия через созерцание и растворение в природе. Джерри, которому наскучили русские пьянки, обожал свою француженку, украсил дом индийскими резными божками, начал интенсивно заниматься йогой и учил французский язык. В его доме устраивались праздники, где была только индийская еда и женщины приходили, одетые в сари. Надя была от всего этого в восторге. По утрам она подолгу сидела в позе лотоса и слушала, как в её теле открываются чакры, по венам течёт здоровая кровь, пульсирующая в активных узлах. Всё было просто отлично, но Надя никак не могла полностью избавится от чувства зависти к Нинет. Вот девке повезло — так повезло. Обычная бедная эмигрантка из Франции, арабка, и вдруг увела у неё Джерри. Это был «её» Джерри, а Нинет «без труда вытащила рыбку из пруда». У неё не просто богатый муж, а очень богатый. Ну есть у него взрослая дочь и что? Джерри старый, даже если Нинет достанется только половина… это колоссальные деньги. Огромный дом в Портленде, дом в Калифорнии, ещё один дом дед построил на самом берегу, специально, кстати, для своей Нинет, чтобы она на песке йогой занималась. От воды максимум метров 20, не больше, волны прямо в панорамные окна плещут. Из их огромной двуспальной кровати видно море, до него рукой подать. Ну спит Нинет со старикашкой, и дальше что? Она бы тоже не против. Ради моря в постели можно и потерпеть. Ах, дура она дура. Если бы он Диму усыновил, может сейчас бы всё по-другому было. И вообще надо было настойчивее быть, а сейчас поздно, у Джерри есть обожаемая Нинет. Было обидно, Надю грызла досада. Опять не повезло. Нинет разумеется не работает, а она делает каждый день по пять массажей, болтает о разной ерунде, стараясь, чтобы за болтовней клиентка не заметила, что массаж она получает с ленцой, по минимуму, Надя в основном сидит около стола на высокой табуретке и гладит голову. Как же ей это всё надоело! Не передать. А как не работать? На что жить? Почему никто не предлагает ей руку и сердце? Она бы взяла.

Нельзя сказать, что Надя ничего в этом направлении не предпринимала. Клиентки-подруги знакомили её с разными мужчинами. С некоторыми она заводила быстротечный роман, но все они были какими-то неприятными: то жадными, то глупыми, то вообще принимались напропалую жаловаться ей на неудачи или скуку, не понимая, что с женщиной так себя не ведут. Они никто и жениться-то не собирались, и любовниками были никакими, и подарков не дарили, в ресторане и то мялись и жались перед всегда скромным счётом, может ждали, что Надя предложит заплатить свою часть. Фу, гадость. Американские мужчины падали в Надиных глазах всё ниже и ниже. Ну и на черта они такие были ей нужны. Наде опять не везло. Она временами даже вспоминала финика Эрхо, тот хоть щедрый был.