Мне лучше

Внезапный всплеск душевного тепла здорово смутил Матильду. Все объяснялось просто: как каждый избежавший смерти, я был преисполнен любви ко всему человечеству. Конечно, я всегда держался с ней вежливо и уважительно, но что, собственно, я о ней знал? Ничего или самую малость. Понятно, что она удивилась. Для меня она была частью рабочей обстановки, мы обменивались бумагами, иногда – улыбками; все до мельчайших деталей было отлажено в этой шарманке, никакие чувства в меню не входили. С годами я терял способность входить в общение с новыми людьми. Вся моя жизнь как будто стала механизмом, который постепенно приглушал мои эмоции. И нужно было заглянуть в лицо смерти, чтобы понять, что просто быть живым еще не означает жить полной жизнью. К сожалению, боль прервала мои мысли. Пришлось отложить раздумья о смысле жизни и ее перспективах и вернуться к незавидной злобе дня. Мне предстояло вплотную заняться новым проектом. Скучнейшим из всех возможных. Жизнь возвращалась в опостылевшую колею. Надо было осмотреть место будущего объекта. Все лучше, чем сидеть в кабинете и глотать стыд.

Возвращаться домой за машиной было бы слишком долго. Я поехал электричкой и уже через час любовался на удивление близким к городу сельским пейзажем. Сам я жил в предместье, обожал свой садик и как-то не задумывался о том, что от настоящих полей его отделяют считанные километры. Мне на глаза даже попалась парочка коров у самых путей[11]. Но главным образом я следил, какие проезжаю станции, чтобы не пропустить свою, – маршрут и без того был запутанный. В такой час на этом направлении пассажиров не много – я был в вагоне один. Выходит, дневную электричку гоняли ради одного меня. Редко случается ехать в пустом вагоне. В какой-то миг мне вдруг безумно захотелось что-нибудь отмочить: побегать по сиденьям, изобразить рок-звезду-самозванца. Но я усидел на месте. И дальше всю дорогу пребывал в каком-то трансе. Со мной так бывает всегда: еду-еду (особенно если в поезде) и забываю, куда и зачем.

Едва ступив на платформу, я набрал полную грудь свежего воздуха. Довольно быстро нашел остановку автобуса в нужную сторону. Он только что ушел. По непонятной причине его расписание не согласовывалось с расписанием электричек. Или это нарочно: чтобы отбить у вас охоту ездить этим номером и вынудить добираться как-нибудь иначе. Но у меня другой возможности не имелось. Придется дожидаться следующего автобуса здесь, на пустыре. Я вспомнил, что не позаботился предупредить о своем визите никого из вовлеченных в дело местных чиновников. Взял и приехал с бухты-барахты. И вот теперь стоял на перекрестке двух дорог, как Кэри Грант в “К северу через северо-запад”, только вряд ли за мной прилетит самолет. Вообще все складывалось так, как будто я попал в приключенческий фильм, сценарий которого не читал.

Я сел на скамейку, усмехнулся, а потом и рассмеялся нервным смехом. Что за чушь! Чего ради я все это терплю? Просто потому, что надо сохранить работу. Выбора нет. Да ничего подобного! Всему виной не столько страх оказаться без работы, сколько мое малодушие. Я смирился с унижением из пассивности, из чистой трусости. Что бы я потерял, если бы уволился? Найти новую работу, уверен, не представляло бы особого труда. В нашем деле компетентные работники с многолетним опытом очень и очень ценятся. Так почему я сдался без боя? Ведь даже не найди я прямо сразу постоянное место, можно устроиться куда-нибудь консультантом, зарабатывать чем угодно, чтобы выплачивать кредит. А прочих расходов у меня не так уж много. Элиза зарабатывает сама, дети начали жить самостоятельно. Мои обязательства по большей части мнимые. Страх остаться без средств – это только прикрытие. Меня можно топтать ногами, надо мной можно издеваться – я всегда найду предлог, чтобы продолжать влачить свою жалкую участь.

Вот так, поджидая автобус, я вдруг иначе посмотрел на свою жизнь. Первое, что пришло мне на ум, это заброшенный двадцать лет назад смутный замысел романа. Но разве идеи ждут такой долгий срок? Вряд ли. Немножко подождут, а потом им наскучит, они и улетят, будут искать мозги порасторопнее. Наверное, где-то еще лежат и пылятся мои черновики. Я первый раз задумался о свободе. Бросить все, сесть за роман. В душе, конечно, знал, что не способен решиться на такое. Но поиграть с самой возможностью, глядя на просторы вокруг, было приятно. Тут я был вдали от всякой суеты, словно в глухом захолустье. Никто не придет, никто ничего с меня не потребует. Ничего… это меня вполне устраивало. В конечном счете мне даже нравилась перспектива взяться за малопрестижный проект. Может, он больше подойдет моей натуре. Почему бы не заняться спокойненько обычной стройкой после стольких лет постоянной гонки?