Мне не больно

Пятнадцатая могила была окружена высокой оградой, за которой белел огромный мраморный памятник с отбитым крестом. Чиф почувствовал невероятное облегчение: крест, даже отбитый, никак не мог стоять на могиле красного командира. Он подергал замок, а затем легко перелез через ограду. Щелкнула зажигалка, огонек высветил позолоченную надпись: «Шлыков Ипполит Парамонович, купец первой гильдии…» Чиф усмехнулся и через секунду был уже на аллее. Вот и все. Эти одуревшие от страха и интриг крысы просто решили испортить ему настроение, а заодно проверить реакцию! Жаль, что он так спешил. Надо было спокойно вернуться на базу, рассказать – с должной долей иронии – ребятам и вполне официально направить сюда Бена, после чего можно с полным основанием составлять донесение Казим-беку и искать новые подходы к подполью. Впрочем, что сделано – то сделано.

Чиф еще раз взглянул на мраморный обелиск над прахом купца первой гильдии и уже собрался отбывать восвояси, как в памяти всплыли слова Тарека: «…пятнадцатая… или шестнадцатая могила…». Чиф пожал плечами и скорее для очистки совести, чем чего-либо опасаясь, сделал пару шагов влево.

Оградка – пониже соседней, старая, давно уже не крашенная. Невысокий серый памятник. Странно, земля на могиле отчего-то показалась свежей… Перелазить через ограду на этот раз было еще легче, чем в прошлый. Чиф щелкнул зажигалкой и поднес огонек к нечетко белевшей в темноте фотографии на потемневшей эмали. Внезапно огонек погас, на миг стало почему-то страшно, Чиф мысленно выругался и вновь щелкнул зажигалкой…

Первое, что он заметил, – пятиконечная звезда на высоком суконном шлеме. Шинель с ^разговорами», орден на бархатке. Все еще не веря, надеясь на какое-то невероятное совпадение, Чиф поднес огонек поближе…

Пламя обожгло руку, но Чиф даже не почувствовал боли. «Комполка Косухин Степан Иванович. 1897-1921. Погиб за дело мирового пролетариата…» «Погиб за дело мирового пролетариата…» Чифу внезапно показалось, что он смотрится в маленькое овальное зеркальце. Только здесь, на темной кладбищенской аллее, он понял, насколько похож на молодого красного командира, погибшего в далеком 21-м.

Чиф так и не сообразил, сколько времени простоял рядом с серым надгробным камнем. В висках стучала кровь, мысли исчезли, и только нелепая надпись, сделанная осыпавшейся бронзовкой, стояла перед глазами. «…за дело мирового пролетариата…». Странно, неужели они это писали всерьез? Надо будет спросить у отца…

Чиф вспомнил Косухина-старшего, провожавшего его перед отправлением на Старую Землю, и ему стало легче. Что бы ни случилось шестнадцать лет назад, отец жив! А значит, это все-таки еще не беда – просто дикая история, оказавшаяся отчасти правдивой. Надо будет разобраться. Может, объяснение настолько элементарно, что Железный Генри просто не счел необходимым рассказать сыну о подобной мелочи…

Чиф заставил себя опомниться, мельком взглянул на часы и понял, что его уже ждут. Надо уходить. Плохо ли, хорошо ли, но он сделал на сегодня все возможное. Надо срочно сообщить все в Сент-Алекс. Надо прекратить всякую активность до получения ответа…

Обратно перелазить не пришлось. Калитка, как и та, что была у входа, оказалась незапертой. Чиф медленно вышел на аллею и остановился, не в силах отойти от страшной ограды. Надо постоять еще минуту-другую, прийти в себя. В конце концов, он исследователь. На Старой Земле таких, как Чиф, называли разведчиками, а значит – нельзя теряться ни в коем случае – даже в подобном…

Наконец кровь, бившаяся в висках, успокоилась. Чиф вспомнил то, чему его учили. В работе исследователя всегда спасает логика. Его отец жив – это факт. Надгробие и оградка – тоже факт, но ничто не доказывает, что здесь похоронен именно комполка Косухин. Слова Иваныча тоже ничего не доказывают: бывший член Политбюро мог быть намеренно введен в заблуждение, мог просто ошибиться или солгать. Все скоро разъяснится – и самым простым образом.

Чиф заставил себя улыбнуться, еще раз вспомнив веселого сильного человека в неизменной серой кепке – своего отца, и уже готов был оторвать руки от ограды, как вдруг откуда-то ударила волна холода. Еще ничего не понимая, он замер, но сознание уже дало ответ: на темной аллее он был не один. Кто-то высокий, широкоплечий, в длиннополой шинели, стоял в нескольких шагах, загораживая выход.

Можно попытаться перепрыгнуть через ограду, но если незнакомец выстрелит пуля долетит раньше. Можно просто упасть на землю, но у Чифа не было оружия, и все преимущества остаются у того, кто стоял посреди аллеи. В конце концов Чиф решил просто повернуться. Он не сделал ничего плохого. Калитка была открыта, он зашел на кладбище и задержался. Правда, это наивное объяснение явно удовлетворило бы кладбищенского сторожа, а незнакомец в шинели явно служил в другом ведомстве.