Мне не забыть

— Достаточно, — произнес Красовский в микрофон. — Переходим к следующему эпизоду. Интервью на улице! Все встречаемся у выхода через десять минут! Камера, звук, свет не нужны.

— О чем интервью? — робко спросила Лера.

— Интервью на вольную тему! Тоже полная импровизация! Все! Пошли!..

— Несмотря на домашнее затворничество, ты не утратила профессиональную хватку, — усмехнулся Красовский, выходя вместе с Лерой из телевизионного «рафика». — Это похвально, я ожидал худшего от молодой домохозяйки!

— Я рада, что не оправдала ваши ожидания, — в тон ему ответила Лера.

— Я тоже, — Красовский странно посмотрел на нее, — надеюсь, мы сработаемся. О задачах нашей передачи я расскажу тебе по дороге.

Лера с сожалением посмотрела на Наташу, ей так хотелось рассказать ей о найденном конверте, но у них не было возможности остаться наедине.

— Идем, у меня мало времени! — Красовский взял Леру под руку и повел на стоянку.

Наташа развела руками — возражать шефу было не принято.

— Я тебе позвоню! — на прощание крикнула Лера и с удивлением посмотрела на новенькие «Жигули», в которые предлагал ей сесть Красовский.

— Я очень рад, что снова встретил тебя, — сказал Красовский, открывая дверцу машины, — прошу.

Лера села на переднее сиденье и снова подумала о том, что изменился не только сам Красовский, но, вероятно, и его материальное положение. Она раньше даже не могла предположить, что он станет таким.

— Могу подвезти тебя домой, — сказал он. — Поговорим по дороге.

— Спасибо…

Машина рывком тронулась с места. Некоторое время оба молчали.

— Должен сказать, что ты очень удивила меня. — Красовский достал сигарету, закурил.

— Чем же? — спросила Лера.

— Честно говоря, никогда не ожидал, что ты так резко изменишь свою жизнь. Для меня это довольно странно.

— Но ведь и вы, Леонид, очень сильно изменились.

— Слушай, хватит этих церемоний, называй меня на «ты».

— Я попробую.

— Я изменился внешне. Я сменил свой имидж, свой appiriens, но по сути я остался тем же. Ты же совершенно не изменилась внешне, ты так же прекрасна. Но насколько изменилась твоя жизнь!

— Вы говорите так, словно осуждаете меня.

— Упаси Боже. Я просто хочу понять, как все это произошло с тобой. Ты очень спешишь? — спросил он.

— Мне надо быть дома к шести, — сказала Лера.

— Тогда у нас полно времени. Если не возражаешь, заедем ко мне домой, поболтаем за чашкой кофе.

— А это удобно? — спросила Лера.

— Ты кого имеешь в виду, себя или меня? — обескуражил ее Красовский.

— Ну, я вообще спросила, — растерялась Лера.

— Вообще ты удивляешь меня. Я ведь не напрашиваюсь к тебе в гости!

— Напрасно, — тихо сказала Лера.

— Знаешь ли, меня не интересует твоя семья! Кстати, как тебя угораздило погрязнуть в семейной жизни? Сколько у тебя детей?

— Одна дочь.

— Ну, это только начало! Что касается меня, я живу один и надеюсь, это продлится довольно долго! И мне удобно делать все, что я хочу и считаю нужным. Это — к вопросу об удобствах.

«Он действительно умеет всегда делать то, что хочет, — подумала Лера не без зависти, — он совершенно свободный человек…»

— Ты счастлива? — неожиданно спросил Красовский, застав Леру врасплох своим вопросом.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что спросил.

— Я довольна своей жизнью…

— Но… Я слышу «но» в твоем голосе.

— Никаких «но»!

— Что ж, тебе виднее… Хотя мне почему-то кажется, что это не совсем так… Я немного знаю тебя и не могу поверить, что ты можешь наслаждаться жизнью, сидя в четырех стенах. Хотя, конечно, женщины всегда для меня были загадкой! Я никогда не мог понять, почему они так охотно и легко предают свой талант, умышленно лишают себя свободы и делают вид при этом, что получили именно то, что хотели. Правда, некоторые еще ноют и жалуются, но это уже полные извращенки, о них даже говорить неинтересно. Но променять творчество на кастрюли и ночные горшки — для меня это непостижимо! — Произнося этот свой монолог, Красовский вдруг так резко затормозил, что чуть ни врезался в стоявшую впереди машину.

— Но кто-то должен это делать! — попыталась спорить Лера.

— Да, неопровержимая логика! Если не я, то кто же? Вранье все это, моя дорогая! Инстинкт самки, страх перед одиночеством? Но на тебя это непохоже…

— Вы исключаете любовь, Леонид, — сказала Лера.

— Любовь? — Красовский резко повернулся и посмотрел ей в глаза. — Я не вижу любви в твоем взгляде. Нет, я читаю в нем скрытую тоску, беспокойство, накопившееся раздражение. Или я не прав?

«Конечно, он прав, — подумала Лера, вцепляясь в подлокотник на дверце от резкого поворота, — перед ним невозможно притворяться… Если бы я была действительно счастлива, я не поехала бы к нему домой…»