Мне не жаль...(СИ)

— А может, даже раньше? Кто знает, чем они занимались, когда оставались на дежурствах вдвоём? — живо откликнулась фон Круг. — Под платьем можно скрыть множество подробностей…

— Как вам не стыдно! — вспыхнула Мария. — Обсуждать подобное, да так откровенно!

— Ваше высочество, а разве вам самой не интересно? — невинно поинтересовалась Дашкова. — Натали столько раз пеняла нам за безнравственность, а сама-то недалеко ушла.

— Обвинять человека на слухах недопустимо, — отрезала принцесса. — Если ваши подозрения не сбудутся, разве вы будете извиняться перед Натали?

Пристыжённые фрейлины замолчали, переглянувшись: обсуждать подобное при её высочестве всё же было не лучшей затеей. А Мария смотрела в окно и пыталась обнаружить хотя бы малую толику удовлетворения. Но его там не было, была только глухая тоска и тяжёлое предчувствие чего-то неотвратимого. Что будет, если Александр узнает обо всём? И зачем она вообще затеяла этот разговор! Если Натали всё ему расскажет, даже то хрупкое, что есть меж ними, рухнет окончательно.

========== Глава двадцать первая ==========

Стемнело, но Натали не зажигала свечи, продолжая сидеть там же, где её оставила принцесса. Кабинет наполнялся тенями, и ей казалось, что они обступают, злобно скалятся, нашептывая жуткими голосами что-то мерзкое, гадкое. Слёзы давно иссякли, оставив напоминание о себе пульсирующей болью в висках, в груди разливался ледяной пожар, выжигая всё светлое, что когда-либо было в ней. С ней. Представить, что она солжёт Александру, сказать ему то, о чём просила Мария — при мыслях об этом становилось больно дышать. Сказать ему правду? Раскрыть обман, поведать о просьбе принцессы — и заслужить вечную ненависть будущей императрицы? Или же пойти на обман и увидеть презрение в любимых глазах?.. Что скажет он на это, как отреагирует?

Натали казалось, что он уже стоит перед ней, смотрит с таким укором, с такой мукой, а после любовь в его взгляде сменяется презрением, ледяным, неотвратимым, вечным… Но разве она не виновата перед принцессой? Разве это не способ искупить перед ней свою вину? Вот только кому от этого станет легче? Неужели при вести о предательстве Александр тут же забудет о ней и сможет полюбить свою жену? Нет. Натали достаточно хорошо знала его, чтобы быть уверенной — то, что чувствует цесаревич к Марии, никогда не изменится. И единственное, что ждёт впереди — новое увлечение супруга, когда он, разбитый словами возлюбленной, бросится искать утешения в чужих объятиях.

А Натали… Что ждёт её? Полные тоски ночи, заполненные ликами прошлого, и пустые дни? Нет, у неё будет его ребёнок, разве это не достойная награда за все страдания? Крохотное существо, которое сейчас наверняка не имеет даже лица, уже заняло место в её сердце, наполняя будущее смыслом. Только так, только с ним, только без него…

Подъезжая к дому, Дмитрий пытался побороть подступающее беспокойство — во дворце стало известно, что принцесса ездила навестить графиню Орлову, и весть о её положении уже разнеслась по Зимнему, а поздравления не замедлили посыпаться, как из рога изобилия. Дмитрий даже представить не мог, что именно произошло между Марией и Натали, и, поднимаясь по лестнице и входя в дом, первым делом узнал, где графиня.

— Натали?.. — Граф нахмурился, открыв дверь в кабинет, встретивший его полной темнотой. Если бы не слабый вздох, он не заметил бы Натали, сидевшую в кресле. Оставив дверь открытой, Дмитрий в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и повторил: — Натали? Вы сидите здесь одна, в темноте. Что случилось? Как прошла встреча с…

Он осёкся, поняв, что Натали не обращает на него совершенно никакого внимания, уставившись в одну точку перед собой. Её глаза горели лихорадочным блеском, а ладонь, которую Дмитрий взял в руку, оказалась ледяной.

— Натали, что с вами? Огня!

В дверях тут же возник слуга, спешно зажигая свечи. Натали трясло, зубы отбивали мелкую дробь, а лоб покрылся испариной. Дмитрий с беспокойством окликнул её, но ответа вновь не дождался, и тогда, подхватив Натали на руки и напугавшись жара, которым полыхало её тело, отрывисто приказал послать за врачом. Уже в спальне, уложив её на кровать, он осторожно сел рядом и не выпускал её руку из своих, глядя, как хлопочут служанки, обтирая влажной тканью лоб и ослабляя шнуровку лифа. Пришедший доктор констатировал нервное расстройство и спросил, бывали ли у графини подобные приступы. Дмитрий растерянно посмотрел на него.

— Я… я не знаю. Мы женаты не так давно, и при мне ничего подобного не происходило, но во дворце, когда Натали служила фрейлиной, кажется, у неё был нервический припадок. Но я… я точно не знаю…

Он беспомощно посмотрел на врача, наблюдая за тем, как тот укладывает свои инструменты в саквояж.

— Я бы рекомендовал отправить графиню на воды будущей весной. Подобные расстройства не всегда проходят без следа. А пока — только покой и никаких потрясений. Вы меня поняли?