Мне нечего сказать (СИ)

Какова она любовь с женщиной? Какие сюрпризы поджидают в браке с Норой? Какие интересные впечатления можно испытать в постели этой женщиной, понимающей и знающей, чего хочет другая женщина? Скарлетт осознано задалась над этими вопросами, пытаясь понять, чего хочет сердце. Впрочем, на первом месте было вовсе не сердце, а низменные желания, инстинкты, которые требуют внимания и любви со стороны другого человека. Секс — важный элемент в жизни каждого человека, а Скарлетт, пролежав две недели в коме, была лишена этого наслаждения. Разумеется, организм требовал разрядки, способной получить только во время секса, но девушка задумывалась над тем, что обратной дороги может и не быть, если она прямо сейчас позволит взять контроль над своим телом, разумом, сердцем.

— Сходишь в душ? — робко улыбнувшись, спросила Нора.

— Да, конечно, — охотно вскочила смущенная Скарлетт. — Слушай, ты бы не могла постелить мне на диване?

— Хочешь лечь здесь?

Скарлетт дошла до двери в ванну, обернулась и ответила:

— Прости, но я…

— Эй, все нормально! — озорным смехом захихикала Нора. — Может быть, ты захочешь поработать над новой картиной или посмотреть телевизор. Ты дома, поэтому не стесняйся, ладно?

— Хорошо… и спасибо.

Скарлетт прошла в ванну, сделанную в светлых тонах, где потолок был безупречно белым, а полы и стены из кафеля голубого оттенка, похожим на цвет моря, где-нибудь на Гавайях. Потеря памяти сыграла злую шутку, она делала все, чтобы оттолкнуть Скарлетт от тех, кто её, похоже, очень любит. Недоверчивость и странные ощущения, испытанные в разговоре с женой, вынудили Скарлетт закрыть дверь в ванну на защелку, чтобы Нора, влекомая низменными порывами, не ворвалась сюда использовать положение. Было в этих мыслях что-то соблазнительное, но в то же время и отталкивающее.

Накручивая себе ещё сильнее, Скарлетт сняла черную футболку, стянула с бедер джинсовые брюки, с трудом отстегнула лямку на кружевном лифчике и следом за всей верхней одеждой выбросила черные трусики в корзину с грязным бельём, где им и место, ибо запах сброшенной одежды насквозь пропитался больничной койкой, хлоркой, какими-то медикаментами. Учитывая, что мозг должен находиться в состоянии покоя, а излишней тревоге не должно быть и в помине, Скарлетт испытывала себя слишком неуютно, чтобы не думать о таких мелочах, как Нора в привлекательном халатике, под которым нет нижнего белья и запахе больничной хлорке на одежде. Да и обо всём этом, что разрывало ей голову, не позволяя даже нормально помыться, ибо мозг требовал объяснений, взвешенных решений и действий. Но как реагировать на всё окружение, если ты не помнишь собственного отражения, а твоё тело настолько чужое, что маленькая родинка, спрятавшаяся на бедре, в пол сантиметре от половых губ, кажется совершенно незнакомой. И раз уж такие мелочи вызывают недоумение, как же смотреть в глаза так называемой жене, которая выглядит соблазнительно, пахнет сексуально и испускает волны самых положительных эмоции, окружающие Скарлетт на протяжении всех этих трёх дней?

Скарлетт думала об этом до душа и после, когда уже выбралась из-под плотного напора горячей воды, вылезла из ванной, вытерла ладонью запотевшее стекло и стала сушить волосы белым полотенцем. Три дня назад она не лукавила, говоря жене о своих чувствах, преисполненных пустотой, появившейся в голове, после аварии. Да и сейчас она не могла дать Норе того, чего та, возможно, очень желала и о чём молча мечтала. Мечты жены были, пожалуй, единственным, на что Скарлетт могла дать разумный ответ, не требующий долгих и монотонных размышлений. Как ещё можно охарактеризовать заботу, такое внимание и повышенное чувство вины? Это любовь, догадывалась Скарлетт, любовь в её первозданном виде, требующую подкреплять новыми и новыми чувствами, которых, к великому сожалению, у девушки не было.

Она взяла с двери халат, висящий на крючке для полотенец, бросила мокрое махровое полотенце в корзину для грязного белья, и, предвкушая небольшие проблемы, связанные с женой, покинула в ванну, ворвавшись темный, совершенной пустой зал, наполненный разве что только непроглядным мраком, отступающим под светом фар проезжающих под окном автомобилей. Скарлетт, разочарованная только тем, что Нора в спешке ушла в спальню, признала свою бесполезность в этом достаточно неоднозначном браке и прошла к расправленному дивану, где её уже ждал стакан апельсинового сока, подушка и тонкое одеяло.

Позже, сидя в кромешной тьме, едва отступающей при проезжающих мимо дома автомобилей, Скарлетт проклинала свою глупость, из-за которой оказалась в зале, а не в спальни жены, например. Первые несколько минут она бродила по залу, пытаясь найти что-нибудь, что сможет помочь ей уснуть, но, как итог, допитый сок и оглушающая тишина, прерываемая редкими стуками снизу. В этой кромешной темноте вырисовались самые жуткие ночные кошмары, порожденные пустым разумом Скарлетт, напитанные явным отвращением к полному одиночеству, в котором она впервые оказалась.