Мне нравится все то, что принадлежит другим (СИ)

Банк держал Пенс. Левша сел рядом с ним под последнюю руку и высыпал на стол мелочь.

- Лошадиная голова, наверно, копилку расколотил, - предположил вслух бельмастый Боб. – На пирожках столько не сэкономишь.

Левша не любил, когда его называли Лошадиной головой, но проглотил обидное замечание и взял карту. Это была дама пик.

«То, что нужно», - подумал он. Дождавшись, когда Пенс начал банковать, и внимание игроков сосредоточилось на банкире, он незаметно проколол тонкой иголкой даму через полосатую рубашку точно по центру. Спрятав иглу, он провел пальцем снизу по рисунку карты и убедился, что сможет различить ее на ощупь.

- Первая, - повел счет Левша.

Играя по мелкой, наколол все двенадцать «картинок». Теперь, банкуя, он с уверенностью сможет отличить вальтов, дам и королей от остальных карт. При умении передергивать это давало необходимый для победы шанс.

Часам к одиннадцати он несколько раз сбанковал и был в небольшом выигрыше. Высыпав в таз всю наличность, Левша объявил:

- Последний раз банкую и отваливаю.

Боб мигнул бельмом, и братья переглянулись между собой.

- На полбанка, - скомандовал Пенс и взял карту. – Ах, мама, к тузу пришла дама, - вздохнул игрок.

Одной ему показалось мало, и он взял еще. С Пенсом Левше повезло. Тот перебрал и кинул в тазик несколько купюр. Это дало возможность банкиру нащупать коцаную карту и, передергивая, держать ее для себя. Игра пошла в его сторону. Он поочередно «прибил» Боба и Святого, умышленно отпустил только Цибулю, который сделал очень мелкую ставку.

Банк утроился, и Левша объявил «стук». Братья поочередно били по банку и проиграли. Таз наполнился купюрами. Оставшийся под последней рукой Цибуля сглотнул слюну.

- Делим пополам, без игры, - предложил он и высветил десятку треф. – А не то буду бить по банку.

- Сильная карта, играй. Победитель получит все. Только сначала покажи ответ. В банке больше около четырех сотен.

Цибуля достал потертый лопатник, пересчитал деньги и позвал в долю «Бельмастого».

- Согласен, - пробасил Боб, - только я буду тянуть. – Но имей ввиду, Конская голова, игра у нас жиганская, честная.

Все насторожились и одобрительно закивали головами.

- Бьем по банку, - обратился он к Левше, и положил на стол деньги. Прикупив одну карту, он радостно оскалился.

- Играй себе, - выдохнул Бельмо.

- Себе, не вам, перебора не дам, - ответил Левша.

Он играл в открытую. К семерке червей пришла девятка треф. Пока у него было всего лишь шестнадцать очей. «Мало» - подумал он. Судя по всему у Боба было девятнадцать или двадцать. Если так, то его спасал только король.

- Шы - шы – короля ишши, - словно читая мысли, прошипел Боб.

Левша знал, что если он возьмет еще одну карту, перебора не будет. Внизу колоды он держал для себя «картинку», но если у Боба двадцать, то его спасал только король.

- Беру еще карту, - сказал Левша. – А ты, Боб, открывайся.

Боб выложил на стол две десятки и с торжествующим видом произнес:

- Две доски вместо мягкой постели. Двадцать глаз. Ишши больше.

При всем желании Левша не мог найти больше. В колоде не было пятерок. А если он прикупит шестерку, то получится перебор и в результате проигрыш. Его спасал только король, несущий под мышкой четыре очка. И победа будет за ним. Одинаковые очки считались в пользу банкира.

«Если будет король – то мне всю жизнь будет везти с бабами» - загадал Левша, натягивая карту.

У него начало рябить в глазах, когда из-под девятки треф ему улыбнулся король червей.

- Банкирское очко, - объявил Левша. - Мне очень жаль Боб, что твоя гнедая сломала ногу, но Боливар не внесет двоих.

Он выложил на стол семерку пик, девятку треф и короля червей, опустил правую руку в карман и нащупал свинцовый кастет. А левой пододвинул к себе заветный зеленый таз.

- Пуголовок мухлевал, падла. Он колоду почти не тасовал. А у нас игра воровская, честная. Надо с него спросить по все строгости, – первым начал Цибуля и рванул таз на себя. Настроен он был агрессивно, и от его слов пахнуло водкой.

Рука, державшая кастет, покрылась потом, стала горячей, и Левше стало казаться, что свинец вот-вот начнет плавиться. Он трусил и ненавидел себя за это. Четверка была настроена враждебно и, если дойдет до драки, ему не поздоровится. В животе что-то булькнуло и появилось такое ощущение, как в том прискорбном случае с Никаноровыми калошами. Об этом никто не должен догадаться, иначе ему труба. Порвут на части. И деньги отнимут. Не только выигранные, но и свои. Он собрался с духом и спокойно прервал обвинителя:

- По блатному ты, Ванька, неправ. Не пойман, не вор. Ты меня ни за что падлой обозвал. Смотри, как бы я с тебя за это не спросил. – И усмехнувшись, добавил:

- Надо было сказать, как Арбенин князю Звездичу: «Вы шулер и подлец. Вы подменили карту».

- Мы таких блатных не знаем, - заявил Пенс, - но ты, Кобылячья голова, к нам играть не приходи. Кажись, ты не чистый на руку.

- Он был картежник, аферист, вдобавок на руку не чист, - в рифму пропел Святой.

- Карты пересчитай,- приказал Боб Святому. – А ты, Пуголовок, пока стой, где стоишь, и деньги не лапай.