Мне нравится все то, что принадлежит другим (СИ)

- Это вам что, Нагорный Карабах? – Запальчиво завопил крупье, двумя руками закрывая карман с деньгами. Но это не помогло. Непрошеные гости забрали большую часть денег и на прощанье сказали, что теперь они будут работать на них.

После повторного пересчета кассы оказалось, что бритоголовые прихватили не только выручку, но и часть денег, которые Самвел раздал для работы подставным. Такое распределение средств очень не понравилось Самвелу, и он три дня сидел в номере и пил горькую.

Деньги, как всегда, стали заканчиваться в самый неподходящий момент и, пересчитав остаток наличности, армяшка показался на свет Божий. Он заплатил за номер, и решил перекусить в «Экспрессе», рядом с вокзалом. Самвел был человеком общительным и хлебосольным, вдобавок ему надоело пить одному, поэтому он пригласил к себе за столик одиноко сидевшего за чашкой чая посетителя. Тот от угощения отказался, но внимательно выслушал собеседника и обещал помочь с трудоустройством.

- Завтра глянем на этих жуков навозных. И посмотрим, чей козырь старше. Сиди в номере и жди.

Так Самвел схлестнулся с Левшой.

Левша был уверен, что без особых усилий сможет отвоевать для Самвела место на «Магистрали». Всю свою сознательную жизнь он только и делал, что отвоевывал жизненное пространство. Тех, что на виду, в расчет он не брал. Это были работяги, «верхние» и «низовые», плюс бригадиры. Серьезное противостояние могли составить люди, организовавшие этот вид бизнеса. Те, кто делал «крышу» и кому, в конце дня, бригадиры возили долю.

Для начала они «упали» возле Дома быта. Место пустовало и, как Левша и предполагал, никто не пришел выяснять отношения. От Муравеловского коллектива остался один Самвел. Прежних подставных Левша уволил за неряшливый вид и запах алкоголя, а Муравел не вышел на роботу, сославшись на недомогание. В качестве «верхних» Левша пригласил двух старых проходимцев, живших по принципу «люблю блатную жизнь, но воровать боюсь». Они вполне подходили на эту роль. А бригадиром поставил своего старого кореша Кольку Генерала. В его обязанности входило «подымать» «станок» при появлении патруля и вести бухгалтерию.

Повеселевший Самвел уверенно руководил игрой. Ротозеи плотным кольцом окружили рулетку, от желающих проверить свое счастье не было отбоя. Самвел принимал ставки и сплавлял их верховым. Когда они пошли на перерыв и подсчитали прибыль, то оказалось, что заработок больше пятисот рублей.

Наперсточники искоса поглядывали на новый «станок», но подойти не решались. И только в конце смены, столкнувшись в дверях «Экспресса», один из бригадиров поинтересовался у Левши:

- Ты от кого работаешь, братан?

- Разбуй очи, земляк. Я могу работать только на себя. И авторитетнее себя лица не знаю.

На следующий день Самвел узнал одного из тех, кто отнял у них выручку. Левша поманил его пальцем, но смельчак предусмотрительно растворился в толпе.

Через неделю Левша объявил территорию Дома быта своей собственностью и, подобрав людей, поставил второй «станок». В качестве крупье в новом коллективе выступал отставной «комитетчик» по прозвищу Шифоньер. Братва считала, что кличка Шифоньер звучит слишком напыщенно, и его называли сокращенно Шифером. В свое время он закончил технический ВУЗ, работал мастером на военном заводе, где и был завербован в «комитет». На заводе был особый отдел, сотрудники которого отвечали за безопасность производства и следили за благонадежность рабочего коллектива. Они сразу приметили молодого, перспективного специалиста и настоятельно посоветовали сотрудничать. Шифер с радостью согласился, через год из внештатных сотрудников был переведен в штат и получил звание. Все шло как нельзя лучше, но подвела маленькая слабость. На производстве в обороте был чистый спирт. И Шифер время от времени «закладывал за воротник». Дармовое пилось легко и он не заметил, как втянулся. К его огорчению, на завод с проверкой особо важного государственного заказа приезжал член политбюро Пельше. От коллектива завода на вокзал для торжественной встречи была отправлена делегация, и Шифоньера, как человека благонадежного и проверенного, поставили руководить оцеплением. Поезд задержался на три часа, и не было ничего удивительного, что, простояв на лютом морозе, Шифоньер до дна опустошил плоскую флягу со спиртом, которую он предусмотрительно захватил с собой.