Мне нравится все то, что принадлежит другим

– грустно закончил Никанор. - При НЭПе карманников ширмачами называли. Я в то время в Питере жил. Всех, кто по "ширме" работал, знавал. Лихой был народ. А ты знаешь, с какого факта у Джоконды закралось подозрение на счет Фартового? За обувью он не следил. И в затоптанных туфлях день-деньской выхаживал. А для карманного вора – это смерть. Сразу же уголовка на "хвост сядет". "Тихари", что щипачей ловят, тоже не лыком шиты. Стоят на остановке и за обувью пассажиров наблюдают. Если затоптанная, значит, есть вероятность, что владелец целый день по трамваям шастает. Джоконда видела, что у Банзая туфли всегда блестели, он с собой бархотку носил, и раз от разу обувку полировал. А с виду Банзай – чистый домашняк, от него шоколадными конфетами пахло. И всегда на себе две пары брюк носил. А Фартовый за целый день на свои "корочки" – ноль внимания. Она и поняла, что

он чужак.

– А вторые брюки Банзаю зачем, на сменку что ли? – усмехнулся Левша.

– На случай "палева". Что бы было, что в тюрьме на "кон" поставить и игру вести. Он, бывало, с одних штанов всю камеру обчистит до нитки. А потом "вертухаям" на чай и водку меняет. И в карты способный. Особенно в стос. Равных ему нет.

– Что это за игра – стос? – полюбопытствовал слушатель.

– Игра несложная, на первый взгляд. Но уж очень азартная. До революции в нее дворяне да офицеры играли. Тогда она "штос" называлась. Почитай у Пушкина "Пиковую даму". Там офицерик один, из немцев обрусевших, Германом звали, хотел быстро разбогатеть. Так вот, завел он тайную переписку с девицей одной и стал ей в любви признаваться. А делал он все с умыслом. Девица эта у графини старой проживала, как дочь приемная. А графиня секрет на счет штоса знала, который в трех выигрышных картах заключался. В молодости она первой красавицей была и, будучи в Париже, эти три карты на ночь любви выменяла у Сен-Жермена. А тот колдуном был, магией занимался и с самим дьяволом дружбу водил. Герман решил секретом этим завладеть, прокрался с помощью девицы ночью к старухе в спальню и стал эти карты выпытывать и пистолетом угрожать. Графиня и преставилась. Померла со страху. А потом ночью приходит к офицеру в белом обличье и три карты называет. "Тройка, семерка и туз" – говорит, а сама смеется недобро. Видать Сен-Жермен с "нечистым" познакомить успел. Герман обрадовался и быстрее в игорный дом. По двум первым картам выиграл денег немеряно. А на третью поставил все, что свое имел плюс выигрыш и в одночасье прогорел. Графиня рядом была и выигрышного туза на даму пик подменила. Обманула старая ведьма. С нечистым заодно была. Герман с ума сошел. На Обуховке в желтом доме дни свои закончил.

Пушкин тоже любил королю треф бороду почесать. После смерти тысяч триста карточного долгу оставил. Играл честно. Не силен был в картах. И у Толстого в "Войне и мире" офицеры промеж собой в "штос" игру вели. Так вот Долохов, игрок и дуэлянт, графа Ростова Николая обыграл крепко. Сватался он, было к Соне, далекой родственнице графа, а та ему отказала. Не знатного, мол, ты роду-происхождения, титулом не вышел. А сама Николая тайком любила. Долохов в отмест графа и обыграл на сорок три тысячи. Сумма по тем временам огромная. Долг чести. Спасибо, старый граф выручил. Именье продал, и ремиз сынов погасил.

Никанор отодвинул кочергой конфорку на плите, заглянул внутрь, и, убедившись, что дрова прогорели полностью, задвинул вьюшку на дымоходе.

– Карты с любовью вперемешку – гибель для нашего брата, мужика. Ежели головы холодной на плечах нету, – подытожил рассказчик и, помолчав, добавил. – Я думаю, что Ростова подвела привычка к благополучию, уж больно он был доверчивый и к такому раскладу не готовый. Привычка к благополучию – самая вредная привычка. Хочешь мира, готовься к войне. Не расслабляйся и некому не верь. Ростов к штосу готов не был и не догадывался, что с шулером играет. А Долохов ему "Баламута" и метал, целый вечер жульничал. Так что всегда готовься к войне, это очень важно.

Катсецкий часто употреблял жаргонные слова, смешивая обычную речь с "феней". Его собеседник вырос на улице и хорошо разбирался в этой воровской терминологии, но слово "Баламут" слышал впервые.

– А что это – "Баламут"? – задал вопрос Левша.