Мне повезло

Что же произошло? Во-первых, у Ланкастера распухло колено, в нем скопилась жидкость, и это причиняло ему страшную боль, чего он, танцуя со мной, не смог скрыть. Во-вторых, Лукино своим «Стоп!» хотел наглядно показать всем, кто настоящий хозяин на съемочной площадке. Ланкастер сразу понял, в чем дело, и сумел подладиться. После этого у них во время съемок сложились чудесные отношения, которые продолжались и впоследствии.

Потом был целый этап с Аленом Делоном, в то время невероятным красавцем. Его необычайная притягательная внешность, не говоря уже о светлых коварных глазах и вообще обо всем, чем на протяжении многих лет восхищались и мужчины и женщины, заключалась еще в высокомерной повадке и язвительности. Ален был уверен в себе, в своей неотразимости и, конечно же, сексуальности. Они с Лукино заключили тайное соглашение: Делон заявил, что я очень скоро упаду в его объятия. А Лукино забавляли такие садистские шуточки, и, давая мне указания во время любовных сцен с Аленом, он говорил: «Пожалуйста, Клаудина, давай без фальшивых поцелуев и нежностей…»

Но я разгадала их маневр и сумела выкрутиться: разве могла я позволить кому-нибудь считать себя дурочкой, не способной устоять перед чарами Делона? В результате Лукино стал ценить меня больше: он понял, что я не девчонка, а сильная женщина, — сильные женщины ему всегда импонировали.

О той работе у меня сохранилось множество воспоминаний. Прекрасных, не очень прекрасных и просто тяжелых. Но время окрашивает в ностальгические тона даже самое неприятное, все меняет. После выхода на экран «Леопарда» прошло уже тридцать два года, а память хранит жестокость, непонимание, коварство, но уже в иной форме: время наделяет все это силой и красотой.

Да, сила и красота ярости Висконти, направленной против Алена Делона. Он был недоволен тем, как Делон сыграл одну сцену — сцену, когда мы вместе пробегаем по комнатам виллы. Вот тут он и воспользовался случаем, чтобы высказать все, что он о нем думает. Он хотел его унизить при всех. Я помню Алена в тот момент. Мы сидели рядом на маленьком канапе, и он крепко сжал мне руку, чтобы сдержаться и не ответить. Бешенство не уменьшало того безграничного уважения, которое он всегда испытывал к Висконти. Но, стараясь сдержаться, он чуть не сломал мне кисть.

Эта сцена знаменовала собой конец долгого союза между Лукино Висконти и Аленом Делоном. Именно потому, что это был конец, Лукино избрал столь оскорбительную форму и не искал подходящих слов. Так он поступал, понимая, что диалог больше невозможен. Хотя в его ярости проступала надежда, последняя надежда на какие-то перемены, быть может, желание найти некую зацепку там, где, казалось, все пути уже отрезаны.

После «Леопарда» были «Туманные звезды Большой Медведицы» — в 1964 году. Во Франции фильму дали название «Сандра», и странно, но, пожалуй, именно эту картину Висконти французы любят больше всех остальных. Мне всегда казалось, что в этой ленте я была призвана представлять самого Лукино, и старательнее, чем всегда, стремилась перенять каждый его жест и, если возможно, даже проникнуть в его мысли.

Наша картина прежде всего была плодом соперничества двух продюсеров. Кристальди хотел помериться силами с продюсером «Леопарда» Ломбардо, который из-за безумных расходов погряз в долгах. Кристальди старался доказать, что работы Висконти можно осуществлять по нормальным, неразорительным ценам. И еще ему самому хотелось почувствовать, каково быть продюсером Висконти: все знали, как жестоко Лукино обращается с продюсерами, не пуская их даже на съемочную площадку без уважительного предлога. С ними он обращался хуже, чем с надоедливыми посетителями.

Что до Висконти, то он хотел проверить себя, попробовать снять фильм за восемь недель. И снимал он без всякого напряжения, что называется, в охотку. Был арендован чудесный дом в Вольтерре, где и снимался весь фильм в черно-белом варианте. Удивительно, до чего работа над цветными фильмами отличается от работы над черно-белыми: тут у Висконти была совершенно другая раскадровка, другой способ снимать крупные планы.

Нечего и говорить, что я отдаю предпочтение черно-белому кино: мои лучшие фильмы — во всяком случае, так мне кажется — черно-белые.

Это и «Туманные звезды Большой Медведицы», и «Ла Виачча» Болоньини (которого я считаю величайшим мастером черно-белого кино), и «Красавчик Антонио» того же Болоньини, и «Проклятая путаница» Джерми.

Возможно, в черно-белых фильмах лучше высвечивается мое смуглое лицо с высокими скулами, но, что поделаешь, сегодня никто уже не делает этих чудесных черно-белых лент.