Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси

– У меня рабочая виза, которую мне оформил Марек, – вскипел он в мгновение ока. – Я могу работать только в этом отеле. Нравится мне или не нравится его стиль руководства, мне ещё три года здесь горбатиться, прежде чем я обрету независимость. И чем меньше я буду наживать проблем на свою голову, тем лучше. Марек – мстительная польская сука. Если он захочет избавиться от тебя, ты пойдёшь в другую гостиницу. Если он захочет избавиться от меня, я поеду домой в Индию. А я не для того мурыжился в этой стране шесть лет, терпя голод, холод и унижение, чтобы теперь ехать домой. У меня жена на содержании и два комплекта престарелых родителей. Я прошёл огонь и воду за эти годы, я закончил английский колледж, я выбился в заместители директора и теперь я не буду рисковать всем, чего достиг, ради смазливой девчонки, – он одним прыжком выскочил из кухни и хлопнул дверью так, что с верхних полок посыпались пластиковые стаканы и карандаши.

Слетевшая от порыва ветра кипа белых листов закружила по кухне и медленно улеглась вокруг Арины. Опустившись на пол посреди белых кусков бумаги, Арина расплакалась от обиды и безвыходности.

                                          * * *

В тот вечер они засиделись на кухне допоздна. Алена ушла спать в одиннадцать, неопределённо пожав плечами. Одной работой больше, одной меньше. Другую найдёшь. С какой стороны ни посмотри, лучше иметь студенческую визу, чем вообще никакой. Но Арина уже приняла решение.

– Я всё-таки не понимаю, зачем ты уезжаешь сейчас, когда у тебя почти полгода до окончания визы, – не унимался Пашка. – Зачем гнать лошадей? Разве тебя кто выгоняет? Поляк твой, конечно, гнида, но он явно на тебя зуб имеет. За что – только ты сказать можешь. Можешь порадоваться, что больше не увидишь его физиономию. Ну, подумаешь, потеряла работу в гостинице, это же ещё не конец света. Ты в турбюро потеряла работу тоже, но это же тебя не остановило.

– Тогда на мне висел долг в тысячу фунтов. А сейчас не висит. Я обещала себе год. Ты сам говорил, что если люди не находят себя в этой стране за год, они должны вернуться домой. Я посмотрела всё, что хотела увидеть, и сделала свои выводы. Мне нравится Лондон, я обожаю Лондон, я бы хотела здесь жить, но я не хочу больше ТАК жить. В крохотной комнатушке, в доме, полном людей, занимаясь уборками, улыбаясь за чаевые, постоянно унижаясь.

– Доживи хотя бы до окончания визы! Что от тебя убудет? Найдёшь новую работу, отложишь ещё тысячу-другую. Что тебе, лишние деньги в России будут?

– Не хочу. Я уже трижды откладывала отъезд. Сначала собиралась уезжать в начале августа, потом в сентябре, потом в декабре. Это затягивает. Если я останусь ещё на полгода, я найду другую работу, другое жильё, другого мужчину, может быть, и уже не смогу уехать. А та жизнь, которую мы ведём здесь, не стоит того, чтобы за неё цепляться.

– Но подожди – может быть, за эти полгода твоя жизнь кардинально изменится в лучшую сторону! Нужно просто потерпеть!

– Твоя изменилась? Паша, честное слово, ты здесь уже семь лет – что кардинально изменилось? Сменил десяток работ, десяток квартир, заработал и потратил деньги. Все думают, что они здесь временно, а застревают навечно. Я боюсь этого. Я люблю Лондон, люблю английские парки, улицы, дышащие историей, их маленькие домики с крошечными садиками и розовые кусты в каждом дворе. Но только любовь эта – неразделённая. Я не хочу здесь жить человеком третьего сорта, у меня образование, амбиции. Я готова учить язык, я готова получать образование, я готова тяжело работать, чтобы преуспеть, чтобы стать такой, как англичане, чтобы ездить в Европу в отпуск, чтобы купить свою квартиру, машину. Но моего трудолюбия и терпения недостаточно. Ты знаешь, люди, которые здесь застряли глубже и хуже всех – как раз те, которые очень тяжело и упорно трудились. Потому что чем больше они вложили сил и времени, тем жальче бросать. А если говорить глобально, то для того чтобы преуспеть, недостаточно копать долго и усердно, самое главное – копать в нужную сторону. У меня студенческая виза. По закону я должна учиться и работать не более двадцати часов в неделю. Найти высококвалифицированную работу на полставки – невозможно, значит, если я не хочу нарушать закон, я обречена выполнять временную и неквалифицированную работу. Или сменить визу. Сменить визу я не могу. Я не подхожу ни под одну рабочую программу. У меня нет никого, кто бы сделал мне рабочую визу. А для того чтобы учиться всерьёз, у меня нет денег на собственное содержание. Это замкнутый круг.

– В общем-то, это так, – согласился Пашка, – но ведь каждый надеется, что однажды повезёт, и он выберется из этой трясины.

– А если не повезёт?

– Слушай, у тебя просто кризис. Эмоциональный срыв. Подожди недельку, посиди дома, отдохни, съезди к морю. Настроение сменится, появится оптимизм и уверенность в своих силах.

– У меня есть оптимизм и уверенность в своих силах. Я теперь нигде не пропаду.

– Ну, что ты будешь делать в своём Краснознамённом? Ты же сама говорила, жизнь там никуда не движется, и люди стареют раньше времени.