Мне сказали прийти одной

Напротив, в публицистических статьях и на телевидении часто выдвигали аргумент насчет того, что даже если у Саддама Хусейна и нет оружия массового поражения, то он все равно остается плохим человеком, деспотом, который убивает своих собственных людей, монстром, который уничтожает курдов. Я не могла возразить ни одному из этих аргументов, но обо всем этом было известно уже многие годы. Но где доказательства того, что у Саддама все-таки есть оружие массового поражения или что он собирается его использовать? Важным источником информации для американцев был Рафид Ахмед Алван аль-Джанаби, политэмигрант из Ирака, прибывший в Германию в 1999 году. Он рассказал немецкой разведке, что в Ираке работал на сельскохозяйственном предприятии, которое служило прикрытием для тайной разработки биологического оружия. Немцы поделились тревожными заявлениями аль-Джанаби с Разведывательным управлением Министерства обороны США, и, несмотря на то что немецкая сторона позже предупреждала американцев о том, что источник (получивший в американской разведке кодовое наименование «Финт»), возможно, ненадежен, администрация Буша не обращала внимания на предупреждения и принимала это утверждение как факт.

В Организации Объединенных Наций госсекретарь Колин Пауэлл доказывал, что Саддам Хусейн связан с событиями 11 сентября, так как поддерживает деятельность «Аль-Каиды» в Ираке. Пауэлл говорил о «зловещей связи между Ираком и террористической сетью «Аль-Каиды», связи, которая соединяет классические террористические организации и современные методы убийства». Он сказал, что Ирак Саддама Хусейна стал домом для «смертельно опасной террористической сети, возглавляемой Абу Мусабом аль-Заркави», иорданцем, который более десяти лет назад воевал в Афганистане и был соратником Усамы бен Ладена. По словам Пауэлла, Заркави вернулся в Афганистан в 2000 году и руководил тренировочным лагерем для террористов, специализирующихся в применении ядов.

Слова Пауэлла и их возможные последствия ужасали. Сегодня мы знаем, что Саддам Хусейн ненавидел «Аль-Каиду» не меньше, чем американцы, и что у Ирака не было никакого оружия массового поражения. Но в то время мнения общественности разделились. Некоторые из моих преподавателей говорили, что вторжение Соединенных Штатов в Ирак нарушает нормы международного права, в то время как другие, казалось, даже жаждали этой войны.

– Саддам Хусейн – опасный человек, – доказывал один из моих преподавателей. – Если у него есть это оружие, мир в опасности.

– Что бы ни случилось, нужно предоставить доказательства, чтобы доказать чью-то вину, – отвечала я.

Но он не хотел меня слышать. Он был уверен, что Ирак станет лучше без Саддама. Все эти рассуждения меня злили. Я чувствовала, что мне нужно быть в Ираке, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит. Я не хотела быть такой, как все эти «эксперты» по международной политике, которые комфортабельно живут в Германии, но день и ночь рассуждают по телевидению о «горячих точках» во всем мире и не решаются побывать в них. Я снова вспомнила известного корреспондента, пишущего о мировых проблемах, который выступал у нас в школе журналистики и рассказывал, как писал репортажи об Иране по телефону.

Я спросила Питера о том, есть ли возможность поехать в Ирак через «Вашингтон пост».

– А ты уверена, что действительно хочешь туда сейчас поехать и в конце концов оказаться на войне? – спросил он. – А как насчет твоих родителей? Что они говорят?

– Я с ними об этом еще не говорила.

Через несколько часов Питер перезвонил.

– Хорошо, – сказал он. – Если ты сможешь получить визу, то есть одна история, которой мы должны заняться как можно скорее. Нам нужно найти дипломата, который по непроверенной информации встречался с Мухаммедом Аттой в Праге. Нам нужно найти аль-Ани.

Ахмад Халил Ибрагим Самир аль-Ани был офицером иракской разведки, который в 2001 году в качестве дипломата работал в Праге и которого обвиняли в том, что в апреле, за пять месяцев до атаки на Нью-Йорк и Вашингтон, он встречался с Аттой. Высокопоставленный чешский чиновник упомянул об этой встрече на пресс-конференции в октябре 2001 года, и это стало главным доказательством связи «Аль-Каиды» с Саддамом Хусейном.

Я подала заявку на получение визы в посольство Ирака в Берлине. Когда я пришла, чиновник консульской службы с удивлением посмотрел на меня:

– Вы хотите поехать в Ирак? Сейчас?

– Да, – ответила я.

– Вы хотите поехать туда в то время, когда люди пытаются найти способ выбраться оттуда? – спросил он. – Зачем? Посмотреть на войну?

– Нет. Я хочу поехать туда и узнать, действительно ли есть причины для этой войны или они придуманы.

Он посмотрел на меня, и его темные карие глаза расширились.

– Да кого заботит, есть эти причины или их нет? – спросил он. – Вы думаете, кого-то волнует правда? Вы так наивны. Вы думаете, американцев волнуют жизни иракцев? Или тот факт, что мы не имеем никакого отношения к 11 сентября и оружию массового поражения?