Мне снился сон…

Энтони, конечно, не помнил конкретных названий кораблей, но знал: конвои охранялись хорошо. Это были отряды ближнего прикрытия, дальнего прикрытия – крейсеры, эсминцы, линкоры, авианосцы. У побережья Северной Норвегии разворачивались подводные лодки, с Кольского полуострова поднимались эскадрильи самолётов, в основном советских. Но ведь и немцы мощно обрушивались на идущий транспорт: бомбардировщики, торпедоносцы, корабли всех классов, вплоть до легендарного, наводящего ужас своей мощью линкора «Тирпиц»… Словно отвечая его мыслям, бабушка говорила:

– Это был сорок второй год, первый месяц лета. Только что в Россию прошёл конвой PQ-16. И хотя он дошёл до места с небольшими потерями, но подвергался очень сильным атакам самолётов и подводных лодок. Был среди кораблей советский теплоход под названием «Старый большевик»… – Леди Виктория произнесла это на русском языке, Энтони восхищённо вскинул брови. – Вот в него как раз попали бомбы, начался сильный пожар. Но команда мужественно, много часов, боролась с огнём, спасла корабль и догнала конвой. И уже на месте, в Архангельске, наш офицер, командовавший силами охранения, сказал русским офицерам и морякам, как он лично, и все английские моряки восхищаются экипажем этого теплохода… Вообщем, дорогой, сам понимаешь: родители не могли возражать против участия Уильяма в походе – это была его служба и долг. Но когда я стала проситься отпустить и меня с ним, на «Лондоне», – просто восстали!

Леди Виктория поднялась, прошлась, взяла со столика бокал и слегка отхлебнула вина. Энтони показалось, что в её походке появилась особая лёгкость, а в движениях – даже какой-то кураж. Воспоминания вернули бабушку в молодость – это понятно. И когда она, с небрежным взмахом руки, сказала:

– Но я не уступила. Была упряма, считала себя взрослой. Возразила отцу: «Идёт война. А я сестра милосердия. Раненные ведь там!..» – Энтони сразу представил, что такому напору трудно противостоять.

Вообщем, родители отпустили юную дочь в плавание. Повлияло ещё то, что рядом с ней будет старший брат, и что командором на «Лондоне», возглавляя отряд ближнего прикрытия, шёл контр-адмирал Гамильтон – давний друг семьи Роскоммон. Он успокоил герцога и герцогиню, хотя и сказал откровенно: «Опасность, конечно, есть. Немцы делают всё, чтоб не пропустить корабли. Но именно этот конвой будет охраняться очень продуманно и мощно. У меня четыре крейсера и три эсминца. В Норвежском море, в дальнем прикрытии, два линкора, авианосец, два крейсера, больше десяти эсминцев! Подводные лодки, и русские, и английские, окружат нас плотным кольцом. А на аэродромах Кольского полуострова мощная авиация уже готова, русские лётчики настоящие ассы. И потом… опыт уже показал: основной удар немцы направляют именно на корабли с грузом, а не на охранение».

И в самом деле, обеспечение конвоя PQ-17 было надёжным, продуманным. Никто не ожидал, что обернётся всё так…

– Мы вышли из Хвальфьорда в Исландии… Это был 42-й год, 27 июня, я запомнила… Адмирал сказал: «Да благословит нас Бог. В эфире соблюдать полное молчание»…

Первые три дня плавание казалось девушке почти что прогулочным круизом. Трижды в день, в офицерской столовой, во время трапезы, сэр Гамильтон сообщал, что всё спокойно, курс конвоя продолжает оставаться для врага тайной. Виктория подолгу стояла на верхней палубе, одетая в тёплую, с капюшоном и меховой опушкой куртку, смотрела, не могла отвести взгляд, в серые воды океана. Всё зачаровывало её: мерно перекатывающиеся тяжёлые волны, островки проплывающего льда, сверкающие под лучами солнца блеском хрусталя или драгоценных камней, непроходящий день – то, что русские называют «белыми ночами»… Однажды брат тихонько подошёл к ней, спросил:

– Что это ты шепчешь, сестрёнка?

Она подняла на него восторженные глаза, ответила стихами:

– Вот пал туман на океан, —
О чудо! – жжёт вода.
Плывут, горя, как изумруд,
Сверкая, глыбы льда.

– Да, – кивнул Уильям. – Кольридж. Очень похоже.

– Но, Уилл, мы что же, все десять или двенадцать дней так и не увидим фашистского самолёта или корабля?

Брат покачал насмешливо головой:

– Вижу, ты разочарована. Не обольщайся, скоро они нас обнаружат.