Мне снился сон…

Они радостно улыбались, с интересом разглядывая друг друга, ведь до сих пор им встречаться не приходилось. А ближе познакомились на банкете: городские власти и две фирмы-спонсоры устроили отличную вечеринку в загородном ресторане – до утра. К ним постоянно подходили, поздравляли, поднимали тосты, и в конце концов девушки оказались за одним столиком. Сразу понравились друг другу, и особенно после того, как вместе сыграли на пианино, в четыре руки «К Элизе». Пианино стояло в углу банкетного зала, и уже в разгар веселья кто-то из преподавателей первым сел к нему, стал наигрывать. Стали подходить и другие желающие, вот тогда и девушки, переглянулись, поняли друг друга без слов и тоже пошли к инструменту. Это была даже не игра в четыре руки: они просто по очереди перехватывали друг у друга партии… Получилось отлично, без всякой репетиции, девушкам аплодировали, вновь говорили комплименты…

Наверное они подружились ещё и потому, что не было соперничества. Получи одна из них высшее место, а другая – низшее, кто знает, как сложилось. А так, они были равны, потому искренне симпатизировали друг другу. Виктория, наверняка, при любом раскладе, испытывала бы к творческой сопернице добрые чувства. А вот Витольда… Очень скоро Вика поняла, что Вита может дружить только на правах паритетности или своего превосходства. Её изысканной вежливостью и просто-таки рафинированной тактичностью камуфлировалась гордыня.

В Харьков Витольда приехала из близкого крупного районного центра. Он был известен знаменитым военно-промышленным комбинатом. Ещё в прежние, советские времена, строительством этого комбината руководил отец Витольды, потом он же стал и директором его. В новые времена, когда производство свернули, Чижевский не потерялся, пошёл напролом, как ледокол, в политику, стал на несколько лет мэром своего города. Теперь его переизбрали, но он остался у власти, в городской администрации, да ещё был совладельцем какого-то банка… Вообщем, у Витольды имелась в Харькове своя квартира и, хотя она получала стипендию, но жила явно не на неё… Когда Вика познакомилась с «паном Чижевским», она поняла, откуда у Витольды и амбиции, и самолюбие, и прорывающиеся порой командные нотки в голосе. И внешность тоже.

У Виталия Григорьевича всё было большим: рост, стать, лицо. Казалось, его черты мощно и небрежно вырубили топором. Голос соответствовал облику – громкий, раскатистый. Он говорил «п'oртфель», «док'yмент», «пол'oжил»… Поразительно: Вика думала, что это чисто анекдотические словечки, уж, во всяком случае, все знают об этих курьёзах. Ан нет: господин Чижевский всё выдавал без тени сомнения и смущения. Кстати, об этих понятиях – сомнение и смущение – он тоже не догадывался. Ну как же, начальник, причём опять как из анекдота: «я начальник – ты дурак». Даже когда он по-дружески разговаривал с подругами дочери, казалось – поучает и даёт указания.

Витольда была похожа на отца во всём. Высокая, крепкая в кости, с крупными чертами лица. Но – девушка, а значит всё смягчено. К тому же, её взгляд дизайнера, стилиста умело переводил в достоинства то, над чем другие девчонки комплексовали бы всю жизнь. Высокий рост, широкий шаг? Отлично! Витольда не горбилась, стараясь казаться меньше, не семенила. Она ходила уверенно, с ровной спиной и чуть вскинутым подбородком. В ней не было лишней жиринки – за этим она тщательно следила, но всё же врождённая широкая кость сказывалась в плечах, бёдрах и ногах. С этим она тоже успешно справлялась, лично проектируя покрой своей одежды, а обувь шила на заказ, и нога выглядела меньше её сорокового размера, элегантнее. Умелая косметика и отличная причёска из дорогого салона позволяли почти не замечать наследственно крупные нос, губы, подбородок.

Витольда никогда не делала стилистических замечаний своему отцу и даже не смущалась, когда он, в компании, говорил свои словечки с неправильными ударениями. Но у неё самой речь была исключительно грамотной. Чересчур! Виктория определила её так: «изысканно-приторно-литературно-канелярская», и подозревала, что это обратная сторона того же наследственного характера от «пана Чижевского». Так Вика про себя называла отца Витольды.

Но всё это Виктория узнала позже, когда они по-настоящему подружились и стали постоянно общаться. А в тот радостный день их знакомства – награждения и банкета, – она видела Витольду Чижевскую весёлой, обаятельной, открытой, красивой… Не раз и позже её подруга бывала такой – в тот счастливый год, когда они втроём почти не разлучались: Вика, Вита и Лина.

Виктория не сразу познакомила Виталинку и Витольду, она побаивалась, что те, такие разные, не сойдутся. Лина заочно ревновала её к новой подруге: «Тебе уже со мной не интересно? Конечно, вы с твоей Витольдой архитекторы, творческие натуры…» А Чижевская пожимала плечами: «Представляю, девочка-мотылёк. Клубы, коктейли, сигареты… Наркотиками не балуется?» Вика горячо отрицала, но сама-то знала – Лина ей хвасталась, – что та и таблеточки пробовала, и марихуану покуривала.