Мне снится дождь (СИ)

Тем временем, на экране Петроний завалил-таки, ухватив сзади за рясу, Дорга под столы. Всё смешалось в кучу. Кто-то опрокинул софит. По экрану пошла рекламная пауза. Так резко, что даже Зинка выключилась.

На весь экран теперь показали здоровенный двуспальный армчеар-сексодром и пристающую к молодому красавчику слегка потрепанную жизнью анкюлотную даму в пеньюаре. На этом фоне проговаривалось, что все, конечно, кто читает, слушает и смотрит... (деланная пауза) в курсе, что в городе, несмотря на некоторое закрывание глаз на проникновение части пейзан в него, а также на коммунятники и на искусственное выращивание младенцев, возможное с трехмесячного возраста плода вне утробы матери, количество детей с каждым годом падает, а население медленно, но постоянно сокращается.

"И дело не только в том, - вещал и далее бодрый голос, - что многие женщины не хотят испытывать даже малейшие неудобства, связанные с родами, а в том, что многие (согласно анонимному анкетированию, 80% жителей) не испытывают никаких приятных ощущений от занятия сексом или не способны на него совсем. Наш препарат - сексживит, в виде розовых конфет в прозрачной упаковке, сделает вашу жизнь интересней".

Парень на экране томным голосом обещает: "Я сейчас, дорогая!" Отходит в сторону и принимает пилюлю. Затем экран наполняется радужными световыми пятнами и недвусмысленными стонами и звуками. "Сексживит - это море любви!" - звучит голос за кадром.

А вот и снова, на весь экран, возник Дорогуша. И золотарь в розовом. Теперь они сидели по разные стороны стола. Сзади - "свои" обеих сторон, заломившие им назад руки.

- Вы хоть за речью своей следите! Сплошной новояз! Долой! - орал потный Дорг.

- А вы - устаревшие ретрограды! И для вас Шамбала - пустой звук, а Учителя Человечества - не существуют!

- А вы даже молиться разучились!

- А вы мантры петь не умеете!

- А вы - напустили таинственности! Жидомассонские правнуки! Церковь должна быть доступна всем!

- Да! Вы зато - всем доступны! Особенно в кафе "Душистая акация!" Разврат сплошной!

- Не согрешишь - не покаешься!

- А согрешишь единожды - продолжишь всё дальше и дальше!

- А вы считаете, что главное - здоровье телесное, а не дух, искра Божия!

- А вы - и то, и другое ко всем чертям послали!

- А вы...

Экран погас. Кто-то рубанул телекс. Иоганн обернулся. Рассерженный вран, весь всклокоченный и похожий на ежа, стоял сзади. С него капало, и он оставлял за собой мокрые следы. Это вран и выдернул шнур телекса. И теперь укоризненно молчал.

Иоганн, тоже молча, отнёс его назад, в рейнрум. И поставил под ветряк. Когда тот высох, так же молча принёс врана обратно и запарил перед ним ещё один шопснаб, который тот уныло склевал.

- Обижаешься? - спросил он затем как можно ласковей.

- Нет. Просто вечером враны не болтливы. - ответил Тенгу. - Закрой теперь шор-ры - и ложись уже спать. Утро вечер-ра мудренее...

Кролас закрыл шоры: в смысле, подошел к окну и нажал на кнопку.

Новенькие шоры были его гордостью. И одной из последних покупок. Он ненавидел пустые окна без шор: всё время что-то мигает, проносится, шумит и гремит. А шоры изолируют уличные звуки... Изнутри они смотрелись просто как ночное небо. А на внешней стороне его шор, на окне, расположенном очень высоко, вблизи второго яруса города, огромный леопард бежал по джунглям... Бежал до бесконечности.

Иоганну очень нравились его новые шоры.

- Ложись спать, - сказал вран. - Завтра будет трудный день.

И Кролас почему-то сразу послушался. Разделся и лег.

- Впрочем, я совсем не хочу спать, - сказал он при этом врану.

- Сейчас заснешь, и с легкостью... Дружок, хочешь, я расскажу тебе сказку? - передразнил вран какую-то детскую передачу. - А ведь правда же. Р-раскажу, - добавил он грустно. - И не одну.

- Валяй, - буркнул усталый журналист.

И вран, сев у него в изголовье, первым делом сказал самокритично:

- Враны отличаются одним редкостным занудством: они вечерами рассказывают разные истории. Итак, я пр-риступаю...

Кролас закрыл глаза и приготовился слушать.

- Из книги Алконоста, страница пятьсот тридцать восемь, - начал вран мелодичным заунывным голосом. На миг Иоганну показалось, что этот голос возник внутри его черепной коробки. А потом он ничего не воспринимал, кроме самой книги...

...Старой-старой видится мне эта планета. И были на Земле тысячи и тысячи войн, мор и глад... Пустыни стирали города с лица земли. Менялись континенты, разрушались берега, затоплялись острова. Тысячи людей сжигались в горнилах топок или закапывались живыми в землю. Другие несчастные убивались карой небесной, испепеляющей всё живое... Но всё это привело к тому, что вновь число людей стало мало и не известно им самим. Ибо нет для них более никакой возможности исчислить себя.

Ибо неисповедимы пути Господа, и не деяние это рук его, и нет ему необходимости оправдываться в не содеянном им...