Мне снова 15…

Дверь мне открыли не сразу, мой стук услышали только в очередную музыкальную паузу.

– О, привет, Егор, всё-таки пришёл, – протянул мне руку Иннокентий. – А мы как раз твою песню репетируем. Милости прошу к нашему шалашу.

А ничего так, нормальный павильончик. Снаружи он казался неказистым, а внутри довольно прилично обустроен. Даже диван имелся вроде даже с обивкой из натуральной кожи и не такой уж облезлый.

– Я с улицы слышал вашу игру. Неплохо получается, честно. Только надо бы поработать над многоголосием. Если есть время, можно отшлифовать этот момент. А потом я покажу вам ещё кое-что из, скажем так, неопубликованного.

– У нас времени хоть до завтрашнего утра, – усмехнулся Миха, закуривая сигарету, несмотря на прилепленный к стене плакат с изображением окурка, от которого разгорается пожар.

Где-то час ушёл на оттачивание деталей в этой песне. Голоса у ребят были не самые плохие, мне практически удалось достичь желаемого результата, хотя с оригиналом, как известно, ничто не сравнится. Понравилось, что музыканты, в том числе и Миха, в этот момент не оспаривали мою позицию лидера. Я-то в бытность свою руководителем группы «Саквояж» привык управлять творческими и не только процессами, вот сейчас всё это из меня в какой-то мере и повылезало.

Мы и впрямь засиделись допоздна. Прогнали Can’t Buy Me Love, Back In The U.S.S.R. и Venus, доведя уровень исполнения до вполне приемлемого, после чего перешли к новым вещам.

Я предложил спеть The House of the Rising Sun, предупредив, что это народная американская песня, рассказывающая о тяжкой доле парней из трущоб Нового Орлеана, то есть мы тут ещё и малость накатим на буржуев.

Сорри, Рой, за похищение твоей жемчужины под названием Oh, Pretty Woman. Сорри, Пол и Артур, за Mrs. Robinson. И ты прости, Крис, за Stumblin’ In и Living Next Door to Alice. Любопытно, что голос басиста Жоры очень напоминал голос исполнителя Oh, Pretty Woman, а уж когда он исполнил горлом фирменный звук Орбисона, словно полоскал гланды содо-солевым раствором, тут я едва ему не рукоплескал.

Сольные партии на гитаре пришлось для начала показывать самому, но Миха схватывал всё на лету.

– Пожалуй, мы уже в эту пятницу некоторые вещи сыграем в «Коктейль-Холле», – сказал он, закуривая очередную сигарету.

А курил он Camel. Как выяснилось, папа у него работает в торгпредстве, так что много чего может достать, включая импортные сигареты и классные гитары. И Миха не скупился угощать эксклюзивным табачком коллег по цеху.

– Слушай, Егор, а не хочешь послушать, как мы будем выступать?

– Где?

– Ну, в «Коктейль-Холле». И, кстати, уже в пятницу сможешь получить свой первый гонорар.

– А что, меня пропустят в «Коктейль-Холл»?

– С нами пропустят, – усмехнулся Кеша. – А почему ты не хочешь зарегистрировать эти песни в ВУОАПе?

– Потому что англоязычный репертуар, боюсь, особого понимания не встретит у чиновников агентства. А я только-только начал раскручиваться на ниве лирико-патриотических песен.

– Это точно, – согласился Миха. – Нас вон уже давно разогнали бы, спасибо папе – заступается за группу, позвонит или подмажет где надо.

– М-да-а… – протянул я. – Хорошо иметь такого папу, который может иметь других. – Но мой юмор будущего до ребят, похоже, не дошёл.

Договорились, что в пятницу к без четверти семь вечера я подойду к чёрному входу в «Коктейль-Холл», парни проведут меня.

– А можно со мной девочка будет? – набравшись наглости, спросил я.

– Уже мутишь вовсю? – усмехнулся Миха. – Ладно, бери свою девочку, только пусть наденет лучшее платье.

И сам прикинься поприличнее, а то будешь выглядеть белой вороной.

Легко сказать «поприличнее»… После изучения гардероба я ничего приличнее школьной формы не нашёл. Но не в ней же идти, блин! А денег на покупку нормального прикида у матери просить не хотелось. Да и незачем ей вообще знать, что я мотаюсь по таким заведениям. В общем, нужно думать.

На следующий день после тренировки я заскочил в спортзал, где занималась Лена, и предупредил её о походе в «Коктейль-Холл». От этого известия девчонка прыгала чуть ли не до потолка, предвосхищая, как будут завидовать ей подруги. Пообещала надеть самое красивое платье, на том и расстались. Кстати, она была не против, чтобы я называл её Лисичкой.

– Ты прямо как моя мама, она тоже говорит, что я на лисичку похожа, – надула было губки Ленка. – Ну ладно, если тебе так нравится, называй. А я буду тебя называть Ёжиком.

– Это почему?

– Потому что у тебя волосы на затылке всё время торчат.

Это точно, с этим вихром я ничего не мог поделать, в конце концов плюнул и перестал обращать на него внимание. Теперь, значит, буду Ёжиком. Ну хоть не дикобразом.