Мне тебя навязали (СИ)

Всё это я затеял ради долгожданной свободы. Чтобы не быть никому обязанным и делать всё что хочу, а не терпеть рядом с собой навязанную жену. Но судьба вновь надо мной посмеялась.

— Свободы… — глухо повторил отец, горько усмехнувшись. Наконец сел на стул напротив меня и заглянул в глаза. — Теперь ты её не скоро увидишь, сынок. Тебе грозит пятнадцать лет…

— Прости.

Глаза зажгло от подступающих слёз. Я понимал, что подвёл его, мать, подвёл всех. Как бы я хотел повернуть время вспять, но это невозможно. Я уже ничего не мог поделать, только надеяться на лучшее.

— Ты говорил с Бартом?

— Говорил, — тяжело вздохнул отец. — Он ни копейки не даст, даже не рассчитывай на его помощь. Ты его опозорил. Новость уже просочилась в прессу.

Чёрт! Сердце упало куда-то в желудок, вызывая мимолётный приступ паники. Ладони вспотели. Я наивно понадеялся, что Барт поможет. Пусть он и мудак, но всё же мы одна семья. Он же сам так говорил. А теперь вдруг от меня отвернулся?

— Мне звонила Тиффани, — сказал отец, вырывая меня из раздумий. — Она поговорит с Бартом и достанет деньги для залога.

Тифф.

Я ведь и её подставил. Её будут обсуждать так же, как и меня. С таким клеймом дорога в высшее общество ей закрыта. Неужели она от меня не откажется?

— Сколько?

— Прокурор запросил триста тысяч.

— Твою мать… — я прикрыл лицо руками. Сможет ли жёнушка достать для меня такие деньги? — А сколько стоит адвокат?

— Дорого. Неприлично дорого, но он один из лучших. Постарается добиться для тебя мягкого приговора. Первое слушание через три недели.

Я кивнул, не зная, что ещё сказать. Не хотелось бы ждать суда за решёткой. От этой дурацкой кушетки всё тело ломило, да и вообще, в такой обстановке всё чаще посещали мрачные мысли. Но отец и так делал всё, что мог.

Меня продержали ещё день, а затем Тиффани внесла залог. Думаю, никогда не забуду её зарёванные зелёные глаза. Как только она увидела меня, сразу кинулась на шею, крепко обнимая. Я облегчённо выдохнул, неосознанно цепляясь за неё, словно за спасательный круг. Уловил знакомый запах её волос. Прикрыл глаза и мысленно уже представил себя дома.

— Картер, что произошло? — начала расспрашивать Тиффани, шмыгнув носом. — Почему тебя обвиняют во всём этом?

Наивная, глупая девочка. Она всегда видела во мне то, чего нет. Я вовсе не хороший парень, я — грёбаная ходячая катастрофа, которая утянет её на дно вместе с собой.

— Поехали домой, — устало попросил я, взяв её за руку.

Боялся, что всё это сон. Что вот-вот проснусь и снова окажусь в дурацкой камере рядом с такими же бедолагами, как и я.

— Я так распереживалась, когда ты не вернулся после работы, — лепетала жена, сидя за рулем своей машины, когда мы выехали за пределы полицейского участка. — Звонила тебе раз сто.

Я как раз включил телефон, и посыпались десятки пропущенных звонков от Тиффани.

— Названивала, пока полицейский не сказал, что тебя арестовали. Я места себе не находила! Стала звонить твоему отцу, затем своему…

Я откинулся на спинку сиденья дорогой машины и прикрыл глаза. Щебетание жёнушки даже как-то расслабляло. Я был рад, что не один. Когда один, начинаешь копаться в себе, анализировать слишком много, сожалеть. И всё заканчивается тем, что хочется взвыть, а затем расшибить лоб об стену, чтобы избавиться от мучений.

— Отец не согласился дать мне столько денег, пришлось брать кредит и заложить кое-какие драгоценности. Он очень зол на тебя, Картер.

— Спасибо, — безжизненно произнёс я, взглянув на Тиффани. — Что достала деньги.

Она метнула на меня слегка удивлённый взгляд, а затем нахмурилась.

— Выглядишь дерьмово. Они тебя там не кормили, что ли? — недовольно пробубнила. — Я приготовила для тебя много вкусняшек. Эти два дня были каким-то адом. Нужно было чем-то себя занять, вот и наготовила, — нервно хихикнула она.

Как только подумал про еду, в животе сразу заурчало. Кормили меня так себе: дурацкими бургерами и картошкой, от которых в желудке давно всё встало колом.

— Не переживай, я уверена, тебя оправдают. И все эти люди, что сейчас перемывают тебе косточки, ещё очень пожалеют. Чтоб у них язык отсох!

— Это правда, — тихо сказал я.

Не хотел ей врать. Пусть знает, какой я на самом деле, какой придурок достался ей в мужья.

— Что? — растерянно переспросила Тиффани.

— Я виновен.

— Не может быть. Ты серьёзно?

— Да.

— Но зачем? — жена непонимающе уставилась на меня. Никто из них не понимал.

Чтобы отвязаться от тебя.

Но вслух я этого не сказал. Тяжело сглотнул и отвернулся к окну, вновь прикрывая глаза.

— Потому что я дурак.

Я ведь сам вечно косячу. Меня никто не заставляет делать глупости. Я просто всегда верил, что заслуживаю нечто большего, чем уже имею.

Если бы я только смирился со своей судьбой…

Если бы не упрямился и полюбил Тиффани…

Только сейчас осознал, что свобода — это вовсе не море веселья, алкоголя и шлюх. Свобода — это когда ты можешь идти куда захочешь, вместо того чтобы сидеть в клетке. Теперь-то я понимаю, как мало надо для счастья.

Глава 45

Картер