Мне тебя подарили

Больше ничего не сказал. Опять улыбнулся. Ласково. Тепло. Чуточку виновато. Наверное, последнее меня и подкупило. Хотя скорее всего дело было в том, что я в самом деле была очень голодной. Запланированный ранее ужин ведь так и не состоялся.

— Спасибо, — буркнула, прежде чем взяться за выпечку.

Булочки оказались ещё теплыми, с яблоками, корицей и цитрусами. Я с превеликим наслаждением умяла аж три штуки сразу, уже потом переключилась на распитие терпкого обжигающего кофе. Водитель на это лишь продолжал улыбаться, изредка поглядывая то в мою сторону, то на свой телефон, преимущественно сосредоточившись на дороге перед собой. Вскоре показались и городские улочки.

— Você realmente gosta de você, Gabriel. Não se ofenda nele, — выдал мне Руи, помолчал, ткнул несколько кнопок на сенсоре, а после добавил: — Не опижайте Габриэль. Он хороший. Нравиться.

Невольно усмехнулась.

— Он женат.

То же самое странслировало моё приложение-переводчик, только на португальском.

— И он меня обманул, — дополнила на порядок тише, отвернувшись к боковому окну. — К тому же, я ведь подписала соглашение, на котором он настаивал, а значит, моё близкое присутствие ему и не требуется больше, так что нет никакой разницы, кто кому нравится...

Прозвучало только на русском. Отвлеклась. Среди улочки, окутанной тусклым жёлтым светом фонарей, показалась знакомая фигура. Длинная юбка практически сливалась с темнотой, делая женский силуэт практически неразличимым, если бы не яркий платок гадалки.

— Останови! — спохватилась я, схватившись за дверную ручку.

И минуты не прошло, как я оказалась на улице.

Зачем?

Дурацкий эмоциональный порыв...

До зуда под кожей захотелось узнать, что же она тогда в самом деле мне наговорила. Теперь у меня был шанс выслушать настоящую версию, а не то, что сообщил Габриэль.

Правда, шанс просто так воплощаться в реальность не спешил. Едва я оказалась стоящей на краю тротуара, как цыганка свернула в один из узеньких переулков. Пришлось следовать туда за ней.

— Эй, стой! Подожди! — крикнула я ей вдогонку. — Por favor!

Догнала я её метров через сто.

Быстрая какая!

— Por favor! — поймала беглянку.

Дальше я спешно переводила все свои вопросы, продемонстрировав ей португальский вариант на экране своего гаджета. Та окинула тяжёлым взглядом сперва написанное, потом меня, а после...

— Às vezes, o destino — a estreita rua, e às vezes sem limites o oceano, onde você pode se afogar e o abismo. Este homem está a tua rua.

“Иногда, судьба — узкая улица, а иногда и без границ, океан, где можно утонуть и пропасть. Этот человек-твоя улица” — перевело приложение.

В общем…

Опять бред какой-то!

Но это ещё ничего…

Резкий тычок откуда-то сзади, меня пошатнуло, а телефон выпал из рук, жалобно сбрякав на брусчатку под ногами. Но мне было совсем не до него, я больно врезалась плечом в холодный каменный фасад здания по левую сторону. Голова вдруг закружилась. А когда я вернула себе равновесие: не наблюдалось уже ни цыганки, ни того, кто меня столь грубо толкнул. Моей сумки тоже не наблюдалось. Телефон — разбит. То есть…

— Идиотка! — взвыла в сердцах.

Ну, конечно, меня ограбили. А на что ещё можно рассчитывать, плутая по тёмным закоулкам в цыганском обществе?

От отчаяния захотелось выть в голос! И я бы точно именно так и сделала (что ещё оставалось?), если бы не заметила проблесковые маячки, сверкнувшие на другом конце переулка. В считанные секунды добежала до них. И это оказалось вторым моим тупейшим за сегодняшний вечер поступком! Господа полицейские, выслушав мою сбивчивую речь о том, что со мной приключилось, как и все вокруг, ни черта не поняли, хотя в машину к себе вежливо усадили. А потом отвезли в полицейский участок. Не взяв никаких показаний, не расспросив заново, ни выслушав, ни попытавшись даже мало мальски понять и вникнуть в мою ситуацию, только пошушукались между собой, сделав какие-то свои собственные непонятные выводы. И закрыли там! В одной из камер, за решёткой, как какую-нибудь преступницу!

Глава 14

Виктория

Мигание люминесцентной лампы действовало на нервы. Впрочем, бесила не только она, но и унылые бетонные стены. Как и духота. Как и железные решётки. Как и жёсткая скамья, на которой я просидела не меньше часа. В полнейшем одиночестве. Господа полицейские, как закрыли меня в камере, так и не удосужились даже проведать. Меня вообще всё бесило. В особенности — тот факт, что я вообще здесь нахожусь, причём по собственной тупости.

— А вдруг я в туалет хочу?! — выкрикнула в никуда.

Никто не отозвался, конечно же.

Хотя вскоре моё одиночество оказалось прервано.

Но вовсе не из-за моих воплей.

Лязгнула тяжёлая дверь, ведущая в блок для заключённых, а на её границе показался худощавый паренёк в грязной толстовке и потёртых штанах, которого грубо затолкнул внутрь незнакомый суровый дядя в форме при погонах. Дядя был высоченным, усатым и исключительно грозным, парнишка — зашуганным, ссутулившимся и с огромным фингалом под глазом. Но, как оказалось, источником всей неврастении парнишки оказался не его конвоир, а тот, кто шёл позади этой парочки.