Мне тебя заказали

- Ты что, коленки-то у тебя как задрожали? - спросил Живоглот. Понял, что ли?

- Кажется, да, - преодолевая дробь, которую отбивали его зубы, произнес Михаил. И тут же спасительная мысль пришла ему в голову, и он добавил: - Зря только ты меня молотил, Живоглот. Кабы я тут был при чем, разве бы я повез машину в сервис?

- Не повез бы, - мрачно согласился Живоглот. - Только давай объясняй, как такое могло получиться?

- А чей труп-то? - спросил с вытаращенными глазами Гена, и все непроизвольно расхохотались.

- Прабабки твоей тети Моти, - ответил Игорь, который понял все одновременно с Михаилом, и хохот раздался снова.

Михаил же, видя, что ему наконец поверили, присел на стул и закурил. Задумался. Ему по-своему было жаль Гнедого, который так или иначе стал для него крестным отцом и действительно много для него сделал, хоть и подвергал порой изощренным издевательствам. К тому же он понял, что без поддержки человека, знавшего и уважавшего его покойного отца, он стал в этом суровом мире никем и ничем и что теперь ему несдобровать, если он не придумает чего-нибудь нового, что снова поднимет его так сильно пошатнувшийся авторитет.

- О чем призадумался, Мишель? - усмехнулся Живоглот. - Впрочем, Мишелем тебя звал покойник, царство ему небесное. А у нас для тебя есть иное погоняло, мы так тебя между собой и кличем - Лыко. Как, нормальное погоняло? А то Мишель для нас, лаптежников, слишком сложно...

- Как хотите, так и называйте, - глядя в пол, произнес Лычкин. - Дело не в этом. Кто мог это сделать, вот в чем вопрос...

Раздался телефонный звонок. Живоглот схватил трубку и стал напряженно слушать, что говорят на том конце провода.

- Да, да, да, - повторял он одно и то же. - Где? Ага... Кто? Ага... Да... Да... Да... Пока...

Живоглот закурил и присел на диван.

- Нашли его "мерс", - тихо сказал он. - Взорванный. В нем его шофер и двое ребят обгорелых... А накануне ночью к ним участковый мент приходил, какой-то Трынкин, которого и в помине нет... Другой у них участковый, Виктюшкин, был и есть... А базарил этот самый Трынкин о каком-то найденном в поселке трупе... Которого тоже в помине не было, а Виктюшкин этот всю ночь продрых мертвым сном... И свет вырубили как раз, когда этот Трынкин с Гнедым беседовал. Значит, кто-то в тот момент на участок пробрался и к днищу взрывное устройство присобачил...

- А потом взорвал машину, взял труп и отвез ко мне на дачу, благо там рядом, - добавил Михаил. - Ключи от калитки и гаража подобрал заранее. И труп засунул в багажник...

- Так что, Гнедого того? - наконец догадался Гена, и пораженные его тупостью братки снова оглушительно захохотали.

- До жирафа быстрее доходит, - фыркнул Игорь.

Но тут же Гена проявил сообразительность.

- Позавчера к нам какой-то работяга пришел, длинный такой, мосластый, предлагал свои услуги, говорил, что может по плотницкому, по слесарному делу, починить проводку, что угодно. Я один дома был, пустил его, надо было доски перенести на другой конец участка, там Михаил Гаврилыч беседку собирался строить. А мне лень было. Я его и пустил... Ханыжный такой, но трезвый, нормальным мужиком показался... А теперь я вспоминаю, когда я ему бутылку из дома вынес, он около гаража крутился и около ворот. Слепок, короче, снял...

- Так-то вот, а говорите, тупой наш Генашка, - усмехнулся Живоглот. Смотри, как въехал в дело - да он же ума палата. Спать только надо не так крепко, когда тебе серьезное дело поручено, - заметил он.

Михаил же продолжал сидеть и смотреть в пол.

- Я знаю, кто сделал это, - наконец произнес он, подняв голову и пристально посмотрев на Живоглота.

- Ну? - насторожился Живоглот.

Михаил подошел к нему и шепнул что-то на ухо. Тот вздрогнул и встал с места.

- Идите вниз, хлопцы, - скомандовал он братве. - Базар есть... Все идите. А ты, Лыко, останься...

Когда все вышли, он набрал номер телефона.

- Алло, здорово, Сыч, - сказал он. - Узнай-ка мне, братан, вот что... Не освободился ли из колонии такой господин Кондратьев Алексей Николаевич? Узнай и перезвони...

Он подошел к бару и вытащил из него бутылку коньяка.

- Давай, Лыко, помянем... Извиняться я перед тобой не буду - ты лох и ротозей, суперфосфат ты... Баловал тебя хозяин, но кончились твои золотые денечки. Отрабатывать будешь сполна свои баксы... А помянуть не грех усопшего друга... Давай...

Он налил две полные рюмки коньяка, встал и выпил свою до дна. То же сделал и Михаил. Потом они долго сидели, цедя коньяк и обмениваясь незначительными репликами. А через час раздался звонок.

- Так... Так... Понял... Спасибо, браток... Что бы я без тебя делал?

Положил трубку, пристально поглядел на Лычкина и произнес:

- Прошляпили мы с тобой, Лыко, нашего общего друга. Предвариловка-то в зачет идет, и семерик его истек... Он уже третий месяц на воле... Странно даже, что только сейчас нарисовался...