Мне тебя запретили

Ее громкий голос приводит меня в чувство, и я тут же хватаю вторую тряпку. Кажется, что тут целое море. Наташа перемещается в коридор и принимается вытирать там. Я выливаю полные два ведра в унитаз, и мы продолжаем вытирать пол дальше.

Минут через 15 мы наконец-то заканчиваем. Наташа последний раз проходится сухой тряпкой и поднимается на ноги, вся красная и тяжело дыша. Ладони горят, хочется остудить их холодной водой, но ее нет.

— А как руки помыть? — спрашиваю. — Холодную воду я перекрыл.

— Есть бутилированная, сейчас принесу.

Кузнецова уходит в сторону кухни и возвращается с двумя бутылками. Она поливает мне руки над ванной, затем я поливаю ей. Наташа отставляет бутылку в сторону, протягивает мне полотенце и берет одно себе. С каждой секундой напряженное молчание, прерываемое только нашим тяжелым дыханием, накаляется до предела.

Кузнецова вешает полотенце на место и поворачивается ко мне. Просто стоит и смотрит. Ее мокрый белый топ прилип к телу, а под ним просвечивается кружево лифчика. Джинсовые шорты на Наташе уж слишком короткие, поэтому я не в силах оторвать взгляда от ее идеальной фигуры, от ее идеальных ног.

— Куда ты вчера уехал? — требовательно спрашивает и упирает руки в боки. Пытается сдуть с лица прядь мокрых волос, но она словно приклеилась к щеке.

А я просто не могу налюбоваться ее красотой. Раньше я запрещал себе в открытую пялиться на Кузнецову. Исключением было, когда она шла к доске на каком-нибудь уроке. Тогда я смотрел на нее, не отрываясь и не боясь, что кто-то меня за этим поймает: она ведь у доски, и весь класс на нее смотрит.

Сейчас же Наташа на расстоянии вытянутой руки. Перевожу взгляд на ее губы, которые вчера целовал. И внутри меня что-то ломается. Наверное, рассудок.

Не отдавая отчета в собственных действиях, делаю уверенный шаг к девушке и накрываю ее губы. Наташа тут же обвивает меня за шею и отвечает на поцелуй. Обнимаю ее за тонкую, как у балерины, талию и веду к стене. Вжимаю в кафель, продолжая страстно целовать.

Провожу ладонью по обнаженному животу девушки, забираюсь под топ и медленно иду вверх по направлению к груди. Наташа совсем не сопротивляется, не сжимается от страха или стеснения. Запрокидывает голову назад, открывая для моих поцелуев шею и параллельно забираясь руками мне под футболку. Ведет слегка отросшими ноготками по прессу, заводя меня еще сильнее. Другой рукой проводит по моей спине, тоже слегка царапая.

Где-то сквозь пелену желания и страсти пробиваются небольшие лучи здравого смысла, вопящие о том, что я должен прекратить. Силой отрываюсь от ее груди и поплывшим взглядом смотрю в лицо.

— Наташ, надо остановиться, — хриплю.

— Зачем? — ее голос тоже сел. — Я не хочу. Пойдем в мою комнату.

Не дожидаясь ответа, Кузнецова сама меня целует. Я отвечаю. Просто потому что нет сил сопротивляться. Наташа подталкивает меня к выходу из ванной. Не прерывая страстного поцелуя, мы на ощупь доходим до лестницы на второй этаж. Там я подхватываю девушку на руки и несу наверх, не разлепляя наших губ.

— Сюда, — произносит сквозь поцелуй, указывая на нужную дверь.

Я заношу Наташу и аккуратно кладу на кровать, ложась на нее сверху.

Это безумие не остановить. Мозг, здравый смысл и рационализм выключены из розетки. Сейчас есть только инстинкты, которые заставляют меня покрывать поцелуями ее лицо, шею, ключицы. Снимаю с девушки топ, спускаю лифчик и целую грудь.

Наташа издает громкий стон, сводящий меня с ума еще больше. Ее пальцы тянутся к краям моей футболки и тащат ее вверх. Я отрываюсь от девушки, чтобы позволить ей снять с меня майку. Когда она летит на пол к ее топу, наши взгляды встречаются, и секунду мы смотрим ровно в глаза друг другу.

Она кладет ладонь мне на щеку и слегка гладит.

— Я хочу сделать это с тобой, — шепчет.

Опускаюсь лбом на кровать рядом с ее головой, шумно выдыхая.

— Мне уже есть 18, — напоминает, как будто я этого не знаю.

— Наташ… — произношу и запинаюсь, пытаясь подобрать слова.

— Только не говори, что ты не хочешь, потому что я чувствую, что хочешь, — издает легкий смешок.

— Нам надо поговорить. Ты ведь знаешь, что я уезжаю.

Она молчит несколько секунд, а затем поднимает на себя мою голову и слегка целует.

— Не хочу сейчас ни о чем говорить. — Тихо произносит и снова касается моих губ, притягивая к себе за затылок.

И я опять сдаюсь чувствам к этой девушке. Целую в ответ, блуждую руками по стройному красивому телу. Расстегиваю пуговицу на ее шортах и тяну их вниз, а затем снимаю свои. Она обнимает меня обеими руками, прижимает к себе, шумно дышит, когда я целую ее шею.

Цепляю пальцами тонкие трусики и спускаю. Наташино дыхание учащается, когда я глажу ее по внутренней стороне бедра. Она сама берется за тугую резинку моих боксеров и тянет их вниз.

Вдруг в голове проносится мысль о том, что Наташа стала намного смелее. Это ее первый раз, а она совсем не испытывает стеснения, не отводит смущенный взгляд в сторону и не краснеет, как тогда в 9 классе, когда мы сидели на ее кухне и пили чай.