Мнемоны. Части 1 и 2(СИ)

Первое это страх. Страха такой силы я не испытывал ни тогда, когда лежал за печкой и слушал напевные сказки матери о леших, русалках, Кощее бессмертном и прочей нечисти; ни тогда, когда я впервые, со старенькой дедовской берданкой, пошел с отцом в лес; ни тогда, когда подростком, один, через пол страны добирался из лесного хутора в огромный мегаполис; и даже все мои полукриминальные приключения не вызывали у меня такого ужаса какой я испытывал сейчас, влипнув не просто в крутое дела, а в такое, которое может стоить мне жизни.

Второе - азарт и возбуждение. Небывалое ощущение жизни оттеняло ужас бьющийся в теле.

Никогда я еще не чувствовал себя столь живым - материальным и одушевленным. Ни тогда, когда я стоял над тушей собственноручно подстреленного матерого секача. Ни тогда, когда слушал исповеди тех, кто подвозил меня когда я рванул из отчего дома, аки птица, на волю. Ни первый мой любовный опыт, как платонический, так и плотский, и рядом не лежал по жизненному заряду гуляющему сейчас по телу.

Желание чтобы вся эта круговерть закончилась и я оказался в теплой постели рядом с податливой и готовой на все Ташей, боролось с жаждой испить чашу знаний нового приключения до дна, испить и прикоснутся к чему-то неведомому, лежащему за гранью моего бытового понимания, такому удивительному и никак не укладывающемуся в рамки обыденного.

Это же надо - память она им должна. Я криво ухмыльнулся. Память, а, что он имел ввиду под этим? Воспоминания? О событиях? Людях? Знаниях? Чувствах? Или... Но тут мои мысли оборвал динамик прохрипевший название нужной мне станции.

Я опережал Нику минут на десять, самое большее на пятнадцать. Минус две минуты, что я затратил на дорогу от метро до автобусной остановки. Итого - время было.

Минуты сменяли друг друга, а Ники все не было. Мимо меня, на круг, ушел уже третий канареечного цвета Пазик с неоновым номером 138 на лобовом стекле.

Я вспотел от напряжения, хоть до этого мерз, температура опускалась все ниже.

Сколько у них там вечерний интервал? Минут семь - восемь? Она должна была уже подъехать. Или сошла по дороге? Или раньше приехала? Нет не могла, запас времени у меня был. Или это я ее прозевал? Нет, не мог, на конечной выходило не так много людей, чтобы затеряться в толпе.

Поначалу я кидался к каждой подходящему маршрутному такси, но люди на остановке стали нехорошо на меня поглядывать и я прекратил суету - встал чуть сбоку от остановки и принялся наблюдал за приезжающими.

Четвертая маршрутка ушла от остановки, так и не привезя нужного мне человека. Я нервно принялся грызть ноготь на большом пальце, вот это совсем нехорошо, в бессильной злобе я до хруста сжал зубы. Но вслед за отошедшим Пазиком, почти сразу к остановке подошел следующей, и я расслабленно выдохнул. Ника была в нем. За светящимися окнами салона я разглядел ее силуэт, с растрепанными волосами и поникшими плечами. Подавив желание бросится к автобусу, я отошел вглубь тени падающей от остановки.

Нога за ногу, еле передвигая ногами, девушка выбралась из салона и пошатываясь пошла прочь от автобуса. Я обождал немного и пошел следом, решив не подходить к ней сразу. Мало ли чего она учудит, Ника была не в себе, а народу кругом много. И он, народ в смысле, может неправильно меня понять - чего это здоровенный лоб пристает к девушке, и патрульных вызвать, а это, ни мне, ни Нике не надо.

Пройдя вдоль матово светящихся витрин Ника свернула в полутемный переулок. Я неслышной тенью следовал за ней, и только дав девушке углубиться во тьму дворов, я догнал ее и пристроился рядом. Она шла низко опустив голову, волосы закрывают бледное лицо, руки безвольно висят вдоль тела. Ника никак не реагировала на мое присутствие. На ходу я заглянул ей в лицо. Глаза пустые, лицо обвисшее, словно стекшее с костей вниз.

Дела! Да она похоже совсем в ауте. Как на ногах только держится?

Я осторожно прикоснулся к ее плечу, позвал негромко:

-- Ника.

Она остановилась и посмотрела на меня. Через пару секунд в глазах, вялых словно у снулой рыбы, появилось осмысленное выражение, а на губах возникла и исчезла тень улыбки.

-- П-п-п-ривет, -- голос запинающийся и безжизненный.

-- Привет. -- Я покивал. -- Ты как?

Блин, какой глупый вопрос. Будто не видно, что она совсем никак.

-- Что-то, совсем плохо. Мысли путаются, ничего не понимаю. Кто я, куда иду? А тебя увидела и вспомнила - мне домой надо.

Она снова попыталась улыбнуться:

-- Проводишь?

Я кивнул и сказал:

-- Ника, тебе привет от Кая с Саньком. Ты таких помнишь?

Она стояла передо мной покачиваясь и переминаясь с ноги на ногу, глаза вновь сделались пустыми как у дауна.

-- От кого? -- Она наморщила лоб. -- Как ты сказал?

-- Кай и Санька.

В глаза ее начала возвращаться жизнь.

-- Да. Мне надо закончить дело.

Я стоял, сжимая в руке мобильный телефон, готовый в любой момент набрать номер Кая. И сам не понимал - почему медлю.

-- Сколько времени? -- Глаза ее стали совсем живыми и осмысленными.

Я бросил взгляд на дисплей телефона:

-- Скоро девять вечера.

Ника закрыла глаза, а потом произнесла непонятное: