Мнемозина (СИ)

— А что? — вызывающе воскликнула Алиса. — Если я выгляжу как гот, то я дебильная? Не судите по первому впечатлению, господин адвокат. Я — бюджетница, таких тут мало, но есть. Школу, между прочим, с золотой медалью закончила, ЕГЭ сдала лучше всех, вот и проскочила. А выгляжу так потому что это мое состояние души. Ксюха не из таких. Она внешне — незабудка, а на самом деле…

— А на самом деле? — быстро спросил я.

Алиса спасла официантка, не вовремя подошедшая с меню, запаянном в пластик. Я, не глядя, попросил кофе, но этой паузы Алисе хватило, чтобы замкнуться и уйти в себя. Девушка уставилась в окно, старательно игнорируя меня. После минутного созерцания ее не слишком чистого уха, я не выдержал, вынул из кармана фото, где неизвестный фотограф запечатлел ее в компании Глеба и Ксении и сунул Алисе под нос. Она нервно поежилась и скосила на меня глаза.

— Откуда у вас фото?

— Выходит, вы все-таки вместе проводили время? И родители Ксении видели вас у нее дома. Для человека, который редко и без особой охоты общался с Ксенией, у вас подозрительно много совместных фото, глядите, вот еще…

Таня и Кеша постарались на славу, отправив мне на сотовый кучу снимков из аккаунта Алисы. Везде на них она была либо с Ксенией, либо с Глебом, которого просто пожирала влюбленным взглядом, либо на снимках они находились втроем. Ксения без интереса поглядела, как я листаю фото в смартфоне и неубедительно фыркнула, заправив прядь волос за ухо.

— Ну, иногда бывало. Это с университетской тусы фото, первокурсники боевое крещение проходили, посвящение и все такое, ну, а мы их традиционно унижали. Сами когда-то через это прошли. Мне два года назад на башке сорок куриных яиц разбили, я вся в желтке была, уговаривала себя, что это для волос полезно. Голова потом два дня болела. Ксюше полегче было. Она всего-то набухалась из ведра, да блевала в уголке остаток вечера.

В голосе Алисы плескался целый коктейль из зависти, ревности, нелюбви. И, тем не менее, она предпочитала проводить время с заклятой подругой, что позволяло находиться поближе к Глебу. Это читалось невооруженным глазом. Первому встречному Алиса вываливала ворох информации, не удосужившись даже убедиться, что перед ней действительно адвокат, а не враг. Это наводило на мысли, что она не подозревала о насильственной смерти Ксении. Я сбавил обороты.

— Как по-вашему, у Ксении была причина для самоубийства?

Алиса закатила глаза.

— Почем мне знать? Может, и была, — с вызовом ответила она. — Богатенькие вечно себе придумывают причины для тоски: то кокс разбавленный, то жемчуг мелкий. Ей бы хоть месяцок пожить, как мне, в общаге, с тараканами, в комнате на четверых.

— Вы не похожи на девушку, что живет в комнате общежития.

— Я год как там не живу. А раньше жила. Хлебнула по полной. А насчет причин самоубийства помочь не могу. Ксюха со мной не откровенничала. А мне о глупостях думать некогда.

— А Глеб?

— Что — Глеб? — насторожилась Алиса.

— Он тоже с вами не откровенничал?

Вот сейчас она приготовилась врать. Глаза Алисы забегали и она, повысив голос, начала частить, эмоционально тряся головой. Ее голос стал визгливым, что вкупе с нарисованными черными бровями выглядело почти комичным.

— Нет, не откровенничал! — воскликнула она. — С чего бы ему вообще со мной разговаривать? Кто я такая? Глеб ее парнем был. И не единственным, если что. Ксюша ангелочком не была, только Глеб в упор этого не видел. Она параллельно крутила с Пашкой Буймовым. Стелилась под него при каждом удобном случае. А Глеб и не замечал. Может, она спрыгнула, потому что Глеб вовремя разглядел в ней змею? Мне почем знать? Ничего я не знаю!

— Алиса, вы не кричите так, на нас люди смотрят, — поморщился я. — Лучше скажите, кто такой этот Буймов?

Алиса схватила чашку и сделала жадный глоток, подавилась и закашлялась.

— Наша звезда и надежда, — с отвращением ответила она слабым срывающимся голосом. — Боксер, и, между прочим, хороший, он уже кубок Москвы выиграл в прошлом году, в США собирается. Даже странно, что он до сих пор Глебу морду не набил, но видимо, его быстрый перепих с Ксюхой вполне устраивал. Весь курс про это знал, кроме Глеба, но он слишком чистый для того, чтобы к нему липло всякое дерьмо. А ей это только и нужно было.

— Значит, она изменяла Глебу?

— Да постоянно. Только не говорите мне, что о мертвых только хорошее… Я не плохое говорю, а как есть. Шлюха она была. До самых кончиков волос. Самая конченая шлюха. Все об этом знали, кроме Глеба. Но видно, у него тоже глаза открылись. И потому он ее решил бросить.

Она снова выплевывала слова. Вся жалость, что я поначалу испытывал к этой девушке улетучилась. Мне хотелось сказать ей что-нибудь гадкое, но я сдержался, и вместо этого спросил:

— Откуда вы знаете?

Она снова приготовилась врать, сделала глубокий вдох и скосила глаза вправо.

— Да не знаю. Так, предполагаю. Какая еще могла быть причина. Хотя, может, по пьяни? Выпала случайно. Говорили, что она окно мыла… Чушь какая. Где Ксюха, а где мытье окон?