Мнемозина

— Не затыкай мне рот! — взвизгнула Наталья и в ее голосе впервые прозвучало нечто вроде истерики. Я понял, что она держится лишь каким-то чудовищным усилием воли. — Мы уже фактически чужие люди, так с какой стати я бы стала слушать посторонних? Но мне было не до ее переживаний. Догадка, слишком сильная, чтобы удержаться внутри, рвалась наружу. Пророчество Веры вновь заколотило в голове набатом и я, боясь оказаться правым, все-таки спросил:

— Наталья, скажите… Когда вы говорили об отце Ксении… Вы имели в виду, что знаете его имя?

Вот теперь она улыбнулась с наслаждением, словно ей доставляли удовольствие мои мучения. Макаров тоже подобрался и отвел от меня взгляд.

— Странно, что вы до сих пор не узнали, Иван, — пропела Наталья. — Это ведь именно тот крючок, на котором вас держит Рокотов. Наша дорогая Ксения, прямо как Фредди Крюгер, дитя тысячи маньяков. Да, Иван. Мне жаль вас. Вы так глупы.

32

Баронесса фон Фюрстенберг была в изрядном подпитии, когда открыла мне дверь, и с трудом сфокусировала взгляд на моем лице, а когда узнала, то пьяно ухмыльнулась, и отпустила полы халата, закрывающие ее чахлую грудь, на которой болталась тонкая золотая цепочка с пошловатой аляпистой подвеской в виде черепа, довольно крупной и весьма вульгарной, чтобы быть из настоящего золота.

— Снова вы? — пропела она, и ее голос поплыл, булькая и оседая на концах слов. — Впрочем, я знала, что вы еще вернетесь. Входите, составьте компанию. Не люблю пить в одиночестве, особенно по такому поводу.

Я вошел. Квартира показалась мне еще более захламленной, чем в прошлый раз. Посуды на столе в гостиной прибавилось, что творилась в кухне я даже выяснять не хотел. Светлана пила водку, причем довольно дешевую, и, судя по всему, начала давно, так как в бутылке осталось не много. Под потолком горела всего одна лампа холодного света, отчего моя собеседница казалась не краше покойницы. Воздух был затхлый и сырой, моя рубашка моментально прилипла к телу, а на языке появился кислый привкус перегара и сигаретной вони.

— Я забыла, как вас зовут, — произнесла Светлана и жестом, который в ее понимании был изящным, указала мне на грязное кресло.

— Почему вы не сказали мне, что отцом Ксении был Андрей Чигин? — грубо спросил я. Светлана отшатнулась, будто я ее ударил, а потом искривила губы не то в плаксивой гримасе, не то в улыбке.

— Невелика радость, гордиться таким знакомством, — сказала она и теперь насмешка в ее голосе была явной. — Замужняя дама, светская львица, в дрова пьянющая, выходит из ночного клуба, хватает частника и едет домой, а по дороге засыпает, и просыпается черт знает где, голая, облеванная, а рядом — мужик, который явно ее поимел. Замужняя дама собирает в охапку платье и убегает. Такая вот история, которая могла бы ничем не закончиться. Но мужик, храпевший рядом, не только ее обрюхатил. Он еще и узнал, кто она такая, где живет, и когда ему стало совсем худо, начал шантажировать даму, что расскажет всем об их связи. А дама, которая никак не могла понести от своего муженька, забеременела от случайного кавалера, оказавшегося маньяком.

— Почему же вы не сделали аборт? — тихо спросил я. Светлана помотала головой и странно заломила руки, словно испытывала невероятную боль.

— У меня отрицательный резус. Рождение Ксюши едва меня не прикончило. До того были выкидыши, четыре выкидыша подряд. Я боялась. Что больше никогда не смогу родить, и врачи говорили то же самое. Я родила дочь и подумала, что могу скрыть это от Олега. Тогда казалось, что это возможно, мы ведь столько раз пытались.

— Но не смогли.

— Он сразу узнал, едва она появилась на свет. Ксения на него совершенно не похожа. Потом выяснилось, что группа крови не совпадает. Но Олег почти год делал вид, что не подозревает о том, что не является ее отцом, держал лицо, сколько мог, правда, меня тут же выкинул из спальни. Он обещал воспитать ее как свою родную дочь. Он был… таким трогательным родителем. Я еще полагала, что у нас все наладится. Но он так ее любил, что я даже ревновала, и не зря. Кто же знал… Я и помыслить не могла, как все будет дальше… А потом к нам пришел Чигин и стал требовать денег за молчание. Я все рассказала Олегу, и он принял правильное решение.

— Что же он сделал?

Светлана улыбнулась. В тусклом синюшном освещении баронесса выглядела приведением, которое не желало покидать насиженного места. Ее зубы казались черными, а глаза смотрелись как темные провалы в бездну.

— Он ему заплатил. Олег не хотел, чтобы дочь узнала от чьего семени появилась на свет. Для Олега было унизительно, что жену трахнул какой-то там мерчендайзер или кем он там работал. Раз в год на счет Чигина переводили небольшие деньги, до тех пор, пока…

Я стиснул зубы, и с трудом выговорил, уже зная ответ.

— Пока — что?

Светлана покосилась на меня со страхом, и сдавленно ответила, нервно подняв руку, словно пытаясь защититься от неминуемого удара.