Мнимая любовница

«Пожалейте меня, мой друг, если только я смею вас так называть после того, что произошло и что вы так превратно поняли! Я отказываюсь от моих слов, показавшихся вам тогда оскорбительными. Приходите по-прежнему, если уж мне выпало счастье доставлять вам удовольствие своим обществом. Вернитесь, не то я впаду в отчаяние. Я уже нуждаюсь, вы и представить себе не можете, сколько всяких неприятностей влечет за собой нищета. Вчера я за весь день только и съела, что селедку в два су да хлебец в одно су. Неужели такой завтрак пристал для вашей возлюбленной? Супруги Шапюзо, казавшиеся столь преданными, покинули меня! Ваше отсутствие помогло мне узнать цену людской привязанности… Собака не покидает хозяина, кормившего ее, а Шапюзо ушли от меня. Судебный исполнитель не внял моим мольбам и описал все за долги домовладельцу, у которого нет сердца, и ювелиру, который не согласился подождать и десять дней; потеряв ваше доверие, я потеряла и кредит. Какое ужасное положение для женщины, которой не в чем себя упрекнуть, разве только в том, что она любит веселье! Друг мой, я снесла в ссудную казну все мало-мальски ценное. У меня не осталось ничего, кроме памяти о вас, а уже наступает холодная пора. Зимой у меня не бывает „разовых“, потому что в театрах на бульваре ставят только пантомимы, где я почти не занята, разве только на выходах, а какое же это положение для женщины? Как могли вы не понять благородства моих побуждений? Ведь только одним способом можем мы выразить свою благодарность. Казалось, вас так радует мое благоденствие, как же можете вы покинуть меня в нужде? Вы мой единственный друг на земле, простите меня за то, что раньше чем опять зарабатывать себе на хлеб, странствуя по ярмаркам с цирком Бутор, я захотела узнать, навсегда ли я вас потеряла. Если случится, что я подумаю о вас в ту минуту, когда прыгаю в обруч, я могу сломать ногу, потому что собьюсь с ритма! При всем том остаюсь,

Преданная вам до гроба Маргарита Тюрке».

— За такое письмо стоило заплатить десять тысяч франков! — смеясь, воскликнул Тадеуш.

На следующий день вернулась Клемантина, и капитану она показалась еще красивее, еще привлекательнее, чем прежде. За обедом графиня проявила полное равнодушие к Тадеушу, который под тем предлогом, что ему нужен совет Адама, словно нечаянно оставил у него письмо Малаги, и после его ухода в гостиной между супругами произошла следующая сцена.

— Бедняга Тадеуш! — сказал Адам жене, убедившись, что Паз ушел. — Какое несчастье для такого благородного человека стать игрушкой в руках какой-то комедиантки! Он все потеряет, опустится, через некоторое время его нельзя будет узнать. Вот, дружочек, прочтите, — сказал граф, протягивая жене письмо Малаги.

Клемантина прочитала пропахшее табаком письмо и отбросила его с отвращением.

— Как бы он ни был ослеплен, все же он, верно, что-то заметил. Должно быть. Малага наставила ему рога, — сказал Адам.

— И он вернется к ней! Он простит! — воскликнула Клемантина. — Вы, мужчины, снисходительны только к этим ужасным женщинам!

— Им так нужна наша снисходительность, — сказал Адам.