Многие поищут войти, и не возмогут…

Православие — это всегда однозначность, это честное отношение к себе и к Богу в любых, даже самых трудных, обстоятельствах. И поэтому чувство отчаяния, безысходности чуждо верующему человеку, ибо у него самая жуткая перспектива растворяется надеждой. В этом и состоит животворность Православной веры, когда невидимый Бог посредством исполнения надежды делается видимым.

Вера в Бога, живая и мудрая, есть преодоление пустоты. Бога искали в пустыне, в скудости; Бога искали в отсутствии мирского шума, почестей и славы.

Христос пришел на землю «…и не было в Нем ни вида, ни величия»(Ис. 53, 2). Он отверг все, чтобы приобрести человека, и человек не должен привязываться сердцем ни к чему, чтобы обрести Бога.

Все в мире ничего не значит, кроме этих двух величин — Бог и человек; все иррационально, все условно, все относительно, все — пустота. Только в Боге человек становится значимым, и все в мире становится значимым только через человека, опирающегося на Бога.

ЖИЗНЬ ПО ВЕЧНЫМ ЗАКОНАМ ЛЮБВИ

Евангелие провозглашает Христа Богочеловеком, и Божественным Его свойством были не столько чудеса, сколько смирение, «Христос пришел на землю в страшном величии смирения» (Свт. Игнатий Брянчанинов). Смирение Христово — самое непостижимое в образе Христа, и потому оно явилось камнем преткновения в понимании Его учения.

Смирение Христа было соблазном для ожидавшего Его в славе еврейского народа и безумием для большинства остального мира.

И сегодня мы склонны противопоставлять «славу» и «разум» смирению, видя в последнем какой-то «изъян».  ^[1]Смирение как качество личное считается признаком слабости. По человеческому понятию, только отсутствие силы и знаний вызывает чувство смирения. Современному человеку, воспитанному на общественной гласности, культе самоуверенности и бесконечном самохвальстве, почти невозможно объяснить, что по-настоящему совершенное, подлинное и прекрасное всегда смиренно, так как, именно благодаря совершенству, не нуждается во внешней славе. Христос абсолютно совершенен, и потому непостижимо смирен. Его смирение и есть Его слава.

Смирение — что это такое? Это понятие из области сложных определений (то же — жизнь, счастье, любовь). То есть многие определения верны, но недостаточны.

Если веру можно определить как внутреннее зрение, видение невидимого мира; любовь — как соединяющий фактор, то смирение — это, прежде всего, духовная грамотность. Это способность увидеть себя, а потом и окружающий мир, как он есть.

Обыкновенный человек убежден, что хорошо знает себя, и чем он тщеславнее, тем это убеждение сильнее. Но как раз в этом все и ошибаются. Знать себя — это совсем непросто, путь к самопознанию есть путь смирения.

В состоянии гордыни и тщеславия человек живет в придуманном им мире. Гордыня — ложь самому себе. В ложном мире воображения и фантазий сокрыта всякая диавольщина (все нехристианские религии и секты пребывают в мире иллюзий). А смирение — это то, что есть, т. е. истина («есть она»). Христос сказал: «…Я есмь путь и Истина и жизнь»(Ин. 14, 6), в истине нет места лжи. И потому диавольщина (диавол — ложь и отец лжи) не выносит Христа, Его смирения — нечем жить, нет жизненного пространства.

Так в чем же состоит эта истина смирения? В реальном знании своей греховности, в осознании искажения ума своего, развращения воли и чувств, своей жуткой зависимости от страстей. Конечно, такое знание не вдохновляет, но оно необходимо, так как без определения заболевания лечение невозможно. Когда же человек поселит в себя это смиренное знание, он восчувствует необходимость в Боге, Который Один только может вернуть ему духовное здоровье.

Смиренный сердцем понимает, что первейшая его забота — избавиться от греха как духовного разлада и распада, и тогда только можно заниматься чем-то всерьез. Если же он, несмотря на болезнь, что-то «творит», то результат, как правило, бывает с отрицательным знаком, т. е. вольно или невольно обращается против человека, ибо душевнобольной человек, утративший власть над своими чувствами, ничего разумного сотворить не может.

Христос-Спаситель указал нам на возможность спасения. Он как бы взывает ко всему миру, к человечеству: вылечитесь сначала, а потом будете строить, и тогда не будет нужды перестраивать.  ^[2]Но человек гордый, т. е. ничего не желающий знать о своей болезни, продолжает, несмотря страшные уроки своих деяний, «строить» и «перестраивать».