Многие поищут войти, и не возмогут...

Но совершенно неверно было бы утверждать, что Божественная справедливость непостижима для человека. Ее и можно, и должно уразумевать в доступной для каждого полноте.

Суждения о Божественной справедливости зависят от того, как смотрит человек на жизнь. Если он смотрит на мир как на высшую ценность, не желая знать ценностей иных, то понятие о справедливости одно. Если он верует в Бога и знает другие ценности, которые для него превыше ценностей временного мира, то представления о справедливости у него совсем иные.

Некоторые считают, что духовные ценности — это что-то мифическое, призрачное, обманчивое по сравнению с видимыми, материальными. Но и в этом случае очень важно, откуда смотришь. Когда человек здоров, благополучен и не затрудняет себя размышлениями — это одна позиция, а когда он болен, серьезно болен и лишен всяких развлечений — тут все другое. Могут возразить: вы еще из гроба на жизнь посмотрите. Да, действительно, только пред гробом можно увидеть жизнь во всей совокупности ее привлекательного и отталкивающего. Вот строит человек дом, весь он сосредоточен на этом процессе и вдруг узнает, что жить ему осталось несколько дней. Бесспорно, взгляд его на жизнь переменится.

Относительно духовных ценностей, их реальности можно говорить только тем, кто понимает, чувствует их сердцем. Некто, проповедуя, говорил так: «Братья, трудно говорить к желудку, потому что у него нет ушей». Духовно трезвые люди, размышляя над судьбами Божиими, говорят о бездне богатства и премудрости Божией. Если бы вдруг все в мире совершилось по нашей правде, то увидели бы мы всю свою несправедливость, примитивность, сами бы от всего отказались. Человек — это бездна, столько в нем всего, ему самому неизвестного, что учесть может только Бог.

Есть лишь одна правда на земле — Правда Божия, которая всегда совершенна. И когда сердце человека озарит Божественная благодать, тогда он эту Правду увидит, поймет и смирится.

Псалмопевец Давид, видя нестроения у одних и превозношения других, вопрошал Бога: почему богатый угнетает бедного, и дом его от этого процветает, и здоров он, и благополучен, и так до самой смерти. А бедный — с огорченной душой, и нет у него здоровья, и в делах его нет успеха? Так говорил пророк, возмущенный земной неправдой. А в другом месте, касаясь этого же вопроса, он просит прощения у Бога за прошлое свое возмущение: «…тогда я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою. Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле» (Пс. 2, 22,25).

Что же произошло? Почему пророк Давид однажды укорял Бога в несправедливости, а потом каялся, преклоняясь пред Его справедливостью?

Наш ропот, наша неблагодарность есть не что иное, как наше непонимание. В принципе, всегда естественнее предполагать, что Бог справедлив, а мы чего-то недопонимаем. И пророк Давид сначала смотрел на жизнь с ее внешней стороны. Он думал, что богатство — всегда добро, благополучие — всегда счастье, и потому все это должно быть достоянием праведников. А бедность, нестроения — всегда зло, они пусть настигают тех, кто любит неправду.

На поверхностный взгляд — так оно и есть. Но, строго говоря, это справедливость для младенцев душой, а пища для мужей совершенных — другая. Так, когда Бог вошел в сердце Давида, он возрадовался в Боге и ничего больше не желал. Он понял, что и бедность, и болезни, и несправедливости становятся с Богом желаннейшими, а без Бога и великое довольство — сущее наказание, ибо любая радость без Бога суетна.

Нет на земле радости, которой нечего бояться, и человек это подсознательно чувствует. Потому-то умные люди искали не благ земных, а Бога как источник радости.

Святые отцы и учителя Св. Церкви считали, что признаком души, правильно живущей (ищущей Бога), являются теснота и скорби — Крест Христов. В этом свете благополучие и всякое довольство, о которых многие мечтают, во-первых, невозможны, во-вторых, не всем полезны.

В Свете Христовой Правды настоящие ценности жизни совсем не в том, в чем их видит простой смертный через близорукие очки своего собственного представления о справедливости. Даже св. отцы с очищенным от страстей умом не доверяли своим представлениям, на все смотрели через опыт, через Предание православной веры. И когда человек, превозмогая себя, покоряется вере, то он начинает уразумевать, ибо Господь, как и пророку Давиду, в сердце его посылает это уразумение, которое проникает чрез завесу видимого и осязаемого.