Много шума и... ничего

— Как же, не виноваты! — возопил Суреныч. — А кто за деревом прятался? Думали, я не вижу, что вы подсматривали за мной. Зачем вам это понадобилось, а? Я вам скажу зачем! Вы пришли проверить, сработает ли бомба! — торжествующе закончил бывший завхоз.

— Какая бомба? — в полном смятении воскликнул Слава. — Вася, у тебя была с собой бомба?!

— Ничего у меня не было! — возмутился Васька. — И стал бы я ее тратить на какого-то там Суреныча.

— Видите! — торжествовал тот. — Он не отрицает, что мог бы подложить бомбу кому-нибудь другому. До вашего приезда все было мирно и спокойно.

Я как чувствовал, что добра от вас не жди. В прошлом году сдал вам домик, так всего урожая лишился, а в этом и вовсе машины. Как чувствовал, что не надо мне сюда ехать.

— Вы что, свихнулись? — удивилась Зоя. — Какой урожай? У вас же сроду на огороде ничего не росло.

— Потому и не росло, что вырасти не успевало.

Все на корню некоторые тащили, — упрямо возразил ей Суреныч. — Но это дело прошлое. Сейчас меня волнует, как вы будете расплачиваться за машину, раз ваши дети ее взорвали.

— Они ее не взрывали, — вступилась за нас бабушка. — Они были все время с нами.

— Старый человек, а обманываете, — укорил ее Суреныч. — Я сам видел, как они прятались за деревом. Им стало любопытно, как сработает та штука, которую их родители прицепили к моей машине, вот они и не удержались. Мне все и без ваших объяснений ясно. Я вызываю милицию, с этим делом надо будет разбираться со всей строгостью.

С этими словами Суреныч извлек из кармана мобильник и принялся нажимать на кнопочки, не обращая внимания на усиливающийся дождь. Все мы уже давно спрятались под навесом возле магазинчика, так как Слава мудро заметил, что пообедать нам все равно нужно, а значит — приобрести спички. И даже если наше поведение Суреныч расценит как откровенное над ним издевательство, ему, Славе, все равно. Очень уж есть хочется, а на холодную пищу в такую погоду он решительно не согласен.

— Милиция! — вопил, стоя под проливным дождем, Суреныч в трубку. — Немедленно приезжайте в кемпинг «Приморский». Случилось зверское преступление. Взорвано дорогостоящее имущество, пострадали люди.

— О ком это он? — удивился Васька. — Никого же не задело, мы с Дашей все видели, осколки пролетели мимо.

— Должно быть, один маленький все-таки его задел, — предположила я. — У него ведь всегда с головой наблюдались проблемы, поэтому удара даже малюсенького винтика хватило, чтобы полностью вывести его из состояния, когда ему еще удавалось делать нормальный вид.

— Вы точно не трогали его машину? — тревожно осведомилась у нас Зоя. — А то ведь этот тип, пока настоящего преступника не поймает, с нас не слезет. Будет твердить, что вы во всем виноваты, а говорит он убедительно, могут и поверить.

Мы с Васькой дружно ее заверили, что даже пальцем не успели прикоснуться к машине Суреныча. И пусть он вызывает хоть всю сочинскую милицию, мы все равно будем стоять на своем.

— А ведь я мог купить себе эту машину, — глядя перед собой, пробормотал Слава, когда мы дождались продавца, который убегал поделиться новостями в соседний домик. — Бог уберег, что бы я теперь делал с этой грудой обгоревшего металла?

— Думаешь, что неисправность была в самой машине? — поразилась моя мама. — Никогда про такое не слышала. Я думала, что машины взрываются, только если в них подложить бомбу или другое взрывное устройство.

После дружного обсуждения этого вопроса мы пришли к выводу, что все мы думаем примерно как моя мама. А значит, Слава вполне мог попусту не беспокоиться. Если бы машина оказалась у него, то вряд ли она бы взорвалась. Кому могло понадобиться подкладывать Славе бомбу? Дядя Слава внял нашим доводам и позволил очень быстро успокоить себя. К тому же его вдохновляла перспектива вкусного обеда. Наши женщины раздобыли его в придорожном кафе, и теперь он только и ждал, чтобы его разогрели. Но съесть обед целиком никому из нас не удалось. Только мы покончили с обжигающим рот борщом и с вожделением уставились на шипевшую на сковородке мою любимую жареную курицу с не столь любимыми макаронами, как в дверь постучали. Чей-то неприятный голос (впрочем, сейчас мне любой голос показался бы неприятным, даже если бы он принадлежал прославленному Шаляпину) потребовал от нас оторваться от обеда и открыть дверь.

Как и следовало ожидать, за дверью стояла милиция. Вообще-то там стоял ее представитель в единственном числе, но в данной ситуации и его было вполне достаточно, чтобы испортить мне настроение. И добро бы он просто так стоял. Но он, видите ли, желал общаться со мной и Васькой. И немедленно. Жадно запихивать в рот куски курицы, когда на пороге стоит представитель закона, мне показалось неэтичным. Надо было выбирать, я кинула скорбный взгляд на сковородку и с тяжелым вздохом поднялась из-за стола.

— Не огорчайтесь, — бодро утешил меня Слава. — Мы оставим вам что-нибудь пожевать.

— Знаем мы это что-нибудь, — пробормотал Васька, тоже вылезая из-за стола.