Много шума и... ничего

— Она надо мной измывается, — поведал он нам тихим шепотом, опасливо косясь на приоткрытое окно, за которым скрывалась его мучительница. — А с завтрашнего дня мы будем заниматься не четыре, а восемь часов. И домашнее задание она мне тоже удвоила. Заставляет решать задачи и считать какие-то моли. А еще сказала отцу, что я не знаю школьной программы начиная с шестого класса и все надо заново проходить. И чтобы он следил за мной, потому что я, видите ли, плохо делаю домашние задания. Так папаня теперь следит и каждый день твердит мне, что в следующем году я точно поступлю в институт. А она сказала, что будет заниматься со мной день и ночь в течение всего года, но я поступлю. Что это уже дело принципа. Правда, через две недели ей на работу.

Делясь с нами своей бедой, Фима горестно стонал, так что всякому было ясно, что и двух недель он не выдержит. Потом он погрузился в мрачное молчание, а Андрей начал пребольно пихать меня в бок, напоминая про мою миссию.

— А погода стоит чудесная, вода в море просто как парное молоко, — сказала я, четко помня, что для начала с Фимой нужно завести светскую беседу.

Фима моих стараний не оценил, видимо, решил, что я над ним издеваюсь, напоминая лишний раз, чего он лишен, занимаясь изо дня в день химией, биологией и русским языком.

— А сегодня мы были на открытии нового музея. Ты ведь газеты читаешь, должен был знать, что там был пожар? Но музей все-таки открыли. Кстати, а где та газета, которую ты вчера читал? В той части, которая оказалась у Андрея, мне попался потрясающий детективный рассказ, а его окончание осталось у тебя. Ты не дашь мне его дочитать?

— Я ее потерял, — мрачно ответил Фима. — И на детективы у меня времени теперь нет — учусь. Только вчера немного отвлекся, с отцом ночь провели в ГАИ, пока доказывали, что машина и в самом деле наша. А так ночами зубрю и пишу. Это вы развлекаетесь, вино бочками пьете, со сливками общества дружите. А я тут загибаюсь.

С этими словами Фима тяжело поднялся и поплелся к своей палатке. Повинуясь мощному Васькиному толчку, я догнала его через несколько метров.

— А где твои родители сейчас? — спросила я.

— Папа поехал навестить своего старого товарища. Он в больницу попал, вот папа с еще одним другом и намылились к нему. А мама после вчерашней шутки, которую выкинул с ней твой приятель, все не может успокоиться и рыщет по всем городским магазинам в поисках распродажи. Вчера купила уцененные надувные игрушки, сказала, что моим детям пригодятся.

— Так зачем тебе заниматься? — удивилась я. Контролировать тебя все равно некому. А домашнее задание мы за тебя сделаем.

— Правда? — обрадовался Фима. — Это же классно! А вы совсем не такие плохие товарищи, как мне казалось.

Я пропустила это замечание мимо ушей и сделала знак ребятам идти с нами. Но они не тронулись с места, и мне пришлось одной тащиться к морю, корпеть там над двумя сочинениями (третье я отдала на растерзание Фиме) и размышлять о том, так ли уж не прав Фима, думая плохо о моем братце и его драгоценном приятеле.

— А твой папа сильно на нас злится? — спросила я наконец у Фимы.

— Самому иногда страшно делается, до чего он на вас злой, — с радостью оторвался он от своей работы.

— И что говорит? — поинтересовалась я чуть дрогнувшим голосом.

— Ничего не говорит, молчит. Это-то и есть самое страшное. По своему опыту знаю, когда он в себе злобу затаит, то тут можно ожидать самого худшего. Я вот и думаю, а чего это он решил навестить друга в больнице, если они не виделись почти двадцать лет и ни капли об этом не жалели? Друг-то этот не простая шишка, а какой-то большой бандитский авторитет.

Итак, Лысый не поставил нас в известность о том, что у них с Суренычем есть своя причина опасаться мести авторитета Ленчика. Костик также не сказал, что они к нему поедут, поэтому я решила, что причина, заставляющая Суреныча отправиться к своему другу-бандиту, снова заключена в нас, несчастных. Наспех насажав в Фимином сочинении с десяток грамматических ошибок, чтобы моя писанина не слишком отличалась от его, я оставила Фиму дописывать его сочинение и отправилась к своим друзьям. Мне нужно было сообщить им, что Суреныч готовит против нас очередную акцию. На этот раз точно с привлечением местных бандитов.

* * *

В это время Суреныч с Лысым сидели в приемной врача и тщетно пытались добиться свидания со своим старым другом. Перед этим они тайком пробрались к его палате и через стекло увидели Ленчика, который лежал весь опутанный какими-то проводами. А возле его кровати стоял почетный караул из трех бритоголовых лбов, которые ни на минуту не спускали глаз со своего босса. Приятели попытались сунуться в палату, но их перехватила бдительная медсестра и отвела к главврачу.