Много снов назад (СИ)

— Какого чёрта мы обсуждаем мою жену? — нетерпеливо выкрикнул Дуглас, которого в последнее время стала раздражать всякая мелочь. Его мысли были спутаны, а рассудок затуманенным. Он не мог взять в толк, почему мужчина спрашивал его о Николь, покуда не мог даже представить, что она могла быть причастной к инциденту.

Детектив объяснил всё достаточно просто, невзирая на то, как долго шел к развязке. Первым в поле внимания мужчины попал Карл, который по предыдущим заверениям самого Дугласа, уехал к родителям, едва совершенное преступление оказалось на слуху. Родители парня отрицали его приезд, покупка билета также не была зафиксирована. Детектив пытался связаться с ним по номеру мобильного, что оказался вне зоны доступа. Благодаря нехитрым манипуляциям удалось обнаружить, что тот был в Испании. Далее мужчина попытался проследить, как была совершена оплата билетов на самолет и гостиничного номера, что вывели его на имя Дугласа, а именно того самого счета, о котором он не подозревал. Затем попросил из банка несколько выписок под именем Дугласа с подлинными подписями, на которых было непредусмотрительно оставлено имя Николь Рейвенагрд, едва узнаваемое в витиеватых буквах.

Дугласу было сложно поверить, что Николь могла совершить подобное. Наверное, она была последним человеком, на кого могло упасть его подозрение. Он доверял ей самого себя со всей правдой и глубокими мыслями, когда Николь обернула искреннюю честность против него самого. Ему было всё равно, с кем жена уехала, когда главным вопросом оставалось — почему она это сделала? У неё было всё — дом, семья, достаток и репутация. Главнее всего — Дуглас предоставил ей выбор, не ограничивая домашней работой или обязанностями. Единственное, он хотел иметь детей ради чувства достаточности и полноты, в остальном принимая её, какой она была.

Дуглас не был человеком мягкосердечным, но в то же время не мог отвернуться в одночасье от человека, которого обрек себя быть для него самым близким. Он хотел дать жене шанс объясниться, что было достаточно абсурдным и обнадеживающим решением, покуда Дуглас готов был простить Николь, дать ей шанс, чтобы затем забыть о случившейся неприятности.

Он вернулся домой с тяжелым сердцем и наивной надеждой на то, что Николь сможет всё объяснить и оправдать себя.

Начал издалека, но когда дошел до сути улыбка на лице женщины погасла. Глаза вдруг покрылись ледяной коркой, выражение лица стало непроницаемо жестоким. Она сложила руки на груди и оставила между ними расстояние. Реакция Николь была для него непредсказуема. Признав свою вину, женщина не стала оправдываться или просить о прощении. Единственное, что её интересовало, так это что будет дальше. В ответ Дуглас лишь пожал плечами, покуда и сам не знал, ошеломленный её непредсказуемой безразличностью.

— Тебя ведь могут посадить за это, ты знаешь? — спросил он, когда Николь разлила по чашкам кофе и поставила одну перед ним, сев на другом конце стола. — Зачем ты вообще это сделала? — голос выдавал нетерпение, что было Дугласу чуждо.

— Ты ведь не позволишь этому произойти? — спокойно вторила, пропустив мимо второй вопрос.

— Только если ты вернешь все деньги обратно, — на короткое мгновенье на лице женщины мелькнуло удивление, словно Дуглас предложил ей прибегнуть к крайности. — И объяснишь, зачем сделала это.

— Боже, как же ты мне надоел, — она отодвинула от себя чашку недопитого кофе, что выплеснулось на стол. Откинулась на спинку стула, заложив ногу за ногу, и приняла обреченно-трагический вид. Николь более не могла держать лицо непроницаемо безразличным, как и голос нейтрально спокойным, будто это всё касалось не её, а кого-то другого, кого она даже не знала. — Я всего лишь хотела обвести тебя вокруг пальца. Обмануть, вот и всё. Ничего более! И мне было плевать на последствия, покуда всё лучше, чем та скучная жизнь, на которую ты меня обрек, — она резко спохватилась с места, чтобы уйти в другую комнату. Дуглас последовал за ней.

— И что ты делаешь? — он устало прижался к дверному косяку, наблюдая за тем, как Николь достала ещё недавно спрятанный в шкаф чемодан и принялась забрасывать в него вещи. — Прошу остановись! — Дуглас испытывал нарастающую головную боль. Он отчаянно не мог понять, что происходило у него на глазах, и кем была та женщина, которая была схожа с его женой лишь внешне.

— Я не намерена больше этого терпеть! — вдруг громко закричала Николь, обреченно вскинув в воздухе руками. Она даже притопнула, как маленькая, от негодования и злости. — Тебе будто всё равно, что произошло. Ты всё такой же невозмутимый, безразличный, черствый.