Многогранная ложь (СИ)

— Вы с Чонгуком перевернули мои взгляды. Научили смотреть на людей не через пелену своего восприятия.

— Я рада это слышать, — улыбка в уголке губ Кан означала одно — искренность, поэтому я с облегчением выдохнула.

— Спасибо вам.

Она кивнула и допила виски.

— И что? Если это окажется правдой, ты будешь чувствовать себя использованной, верно? И даже тот факт, что с этим человеком тебя больше ничего не связывает не может этого поменять?

— Именно.

— Поговори с отцом, — пожала плечами Кан.

— Я не хочу его расстраивать.

— А себя хочешь? Будешь изводить себя и мучаться догадками?

— Ты… — я замялась, никак не решаясь озвучить свою мысль, — ты не можешь мне помочь что-то узнать об этом деле?

— Джинхо, извини, но таким я не занимаюсь.

Я устало вздохнула и провела пальцем по краю чашки с чаем.

— Верно, ты занимаешь крупными делами… извини.

— Ты сама можешь разобраться в этой ситуации, не так ли? Но задайся для начала вопросом, нужно ли тебе оно.

— Верно, — я попыталась натянуть более дружескую улыбку. — Я могу спросить кое-что ещё?

Сунан поджала губы и сочувственно вздохнула, будто сканируя меня и наперёд зная все мои вопросы.

— Он в порядке.

К горлу подступили слезы, желающие вырваться наружу, а по телу пробежались мурашки. Не стоило даже произносить имени, ограничится простым «он», как внутри меня буто всё перевернулось. Затрепетало и вновь наполнилось болью.

— Спасибо, — тихо шёпот, словно заглушил всю музыку в баре, весёлый смех и несмолкаемые голоса.

Я взглянула на стул слева от себя, который раньше занимал Чонгук, вот только сейчас он пустовал. Лишая меня таких тёплых и незаметных для окружающих прикосновений и тихого мужского голоса рядом. Тоска разливалась с каждым воспоминанием, наполненным ни то радостью, ни то грустью.

— О чём задумалась? — непринуждённо проговорила Кан.

Она будто повеселела за секунды моих раздумий, стала более бодра и часто удивляла меня такой стойкости и умением скрывать настоящие чувства, усталость, а где нужно, и призрение. Поэтому ощущение неладного сразу забралось где-то внутри, поведение Сунан поменялось явно не случайно.

— Сама не знаю. У тебя ещё встреча здесь?

— Да, через пару минут, но видимо коллега задерживается.

— Полагаю, не очень приятный? — хихикнула я.

— Откуда такая проницательность?

— Ну раз ты, несмотря на свою усталость, сохраняешь очень бодрое расположение духа.

— А ты быстро учишься, Джинхо, — одобрительно качнула головой Кан, — а вот и гость.

Обернувшись, я оглядела молодого, высокого и крепко сложённого парня и, мягко пожелав Сунан удачи, слезла с барного стула. На прощанье махнув рукой, я вышла из бара и медленно засеменила по оживлённым улицам. От встречи с Сунан стало легче. Иногда даже небольшой разговор о проблеме делает её менее значимой и волнительной. Даже не получая советов и комментариев к истории, можно получить поддержку от человека, который просто слушает, внимательно и вникая в детали.

Как только я зашла домой, до ушей сразу донесся тихий звук работающего телевизора из спальни родителей и, улыбнувшись этому факту, что нахожусь не одна, отправилась в свою комнату. Запрыгнула на кровать и стала вновь внимательно изучать статьи о компаниях в интернете. Время пролетело незаметно. Отпрянула от телефона я лишь под утро, но нужной информации так и не нашлось, поэтому, позволив себе небольшой отдых, я легла, прикрыв глаза, прислушиваясь к звукам просыпающегося города за окном, и заснула.

Пробуждение выдалось достаточно непривычным, и ближе к вечеру, совершенно не понимая сколько часов длился сон, я разглядывала потолок, пытаясь определить насколько удачно отдохнула. Небольшая усталость ещё чувствовалась отдалённо, но нервное напряжение пошло на спад, хоть и события прошлых дней всё ещё волновали.

Аккуратный стук в дверь нарушил тишину, и в маленькой щелке показался отец, осторожно и медленно он приоткрыл её шире и вздохнул поджав губы. Его грусть чувствовалась за версту, как бы я не пыталась скрыть свои истинные чувства и переживания, для родителей они оказались заметными.

— Джинхо, — он прочистил горло, смягчая голос и его громкость, — мама хочет поехать к озеру, тебе нужно развеяться.

Ещё некоторое время назад я бы сама с удовольствием побежала туда, в попытках найти спокойствие и ответы на все вопросы, расслабиться, насладиться воспоминаниями и звёздами через окно секретного домика, но не в этот раз. Самые приятные ассоциации сменились болезненными воспоминаниями, притупляя восхищение от самого любимого места или даже затмевая его полностью. Теребить свежие раны — не самая удачная идея. Я оказалась вовсе не готова пересилить себя и встретиться с ними напрямую, с каждой вещью, которая ещё крепко связывала меня с проведённой вместе ночью, тёплыми объятиями и привычным, приятным голосом вызывающим табун мурашек.

— Не хочу. Не сейчас.

— Дочка, мама хочет с тобой поговорить. Не мучай себя, мы видим, что с тобой что-то происходит. Даже если не хочешь рассказывать, не надо, просто развейся, немножко.