Многогранник

–Да, точно… – точно подтвердив слова друга, произнёс Раф. – Ах, на самом деле, – более живо, чем при прошлом рассказе, продолжил он, – я не держусь: мне сложно. Я стараюсь, пытаюсь, но это слишком сложно. Усилия над собой отнимают все жизненные возможности – я слабею физически. Даже из-за этого синяки под глазами появились. Эх! Оказывается, очень сложно забыть прошлое и очень сложно изменить себя. Я как в клетке, только психологической: домой меня забирает отец на все возможные выходные, а там фотографии Александра, его игрушки… Мы же после ареста матери переехали назад, потому что отцу там «выгоднее жить», как он сказал, а мне – нет. Заходя домой, идя по коридору, я слышу те пронзительные крики и тихий детский плач на фоне их, отказываясь в зале – раз за разом вижу, как тело моего брата падает и падает, ударяясь об угол стола, который так и не убрали, как бы я и не просил: «это же не выгодно; мебель эксклюзивная, дорогая» … С годами, думал, легче станет, но – нет, стало только больней: я же никак не могу расстаться с мыслями, что, если бы я тогда вступился за него, он был бы жив. И что делать со всем этим – я не представляю, – юноша нагнулся над коленями и закрыл руками лицо.

– Эй, Раф, ложись, давай, – заботливо кладя друга на диван, говорила Мишель. – Если бы было можно просто сказать: перестань переживать – и ты бы перестал это делать, то мир сразу бы облагородился в моих глазах. Что мои слова тебе? Просто звуки. Но я постараюсь найти профессионалов – мы вместе сможем помочь тебе. Я обещаю. Ты, как никак, не виноват в том, что был тогда ещё ребёнком – ты просто испугался. Вина лежит лишь на исполнителе: если бы она это не сделала, все было бы по-другому… – девушка лёгким движением руки укрыла Рафа одеялом и села на край. – Ты лучше поспи и думай при том, что твой брат сейчас в лучшем месте, что там он счастлив, – нежно пожав руки засыпающего друга, сказала Мишель и направилась к столу.

– Спасибо, спасибо, что вы-ы-ы-слушали, – зевая, протянул Раф и тут же заснул.

– А не странно ли, что он так быстро уснул? – с лёгким недоверием спросил Амос, уже сидевший рядом с Ренатом за столом.

–Обычно – странно, а сейчас – нормально, – юноши вопросительно посмотрели на Мишель. – Хорошо, объясню. Те таблетки, которые пил Раф, на самом деле содержали в себе медленно действующее снотворное, – растолковала она и вновь увидела тот же взгляд со стороны друзей. – Не смотрите на меня так. Это для его блага: после конвульсий он испытывал сильную боль и волнение, из-за которого она могла увеличиться. А так как ему пришлось сопротивляться Концентрату и рассказывать нам о его, – девушка на миг закрыла глаза и неодобрительно покачала головой, – страшном прошлом, то боль могла оказаться невероятной величины. Поэтому я и дала предварительно таблетки с красной меткой, как бы с самой сильнодействующей, зная, что у него что-то не так и что ему необходимо рассказать об этом. Вы не читали «Психологию от А до Я», что ли? Там же все понятно написано: «Пусть человек поведает вам добровольно о своих проблемах, и это станет первым шагом к исцелению» – то есть пока Раф не произнёс свои проблемы вслух перед нами, он не мог закончить переживать на счёт брата и в какой-то степени даже не хотел начинать свое исцеление от случившегося. Что же непонятного? – увидев недоумение парней, протянула Мишель. – Главное в жизни – это люди, а главное меж людьми – это взаимодействие. И чем его больше, тем меньше отдельные личности страдают. Конечно, при условии, что взаимодействие здорового характера и основано на просветительских идеях. Вроде бы, все просто – не понимаю, что вас так затормаживает эта информация… – девушка беззвучно отодвинула стул, села на него и начала есть печеньки из только что выложенной корзины со сладостями.

– Это означает, что ты, зная всемогущее действие твоего препарата, могла вполне специально навести и Рафа, и Рената на эти речи, угадав, что они нуждаются в помощи? – все более и более раскрывая план девочки, говорил Амос.

– Мишель? – настороженно спросил Ренат, обратив внимание на серьёзность слов друга.

– Ну… да, – чистосердечно призналась она.

– Мишель! – в голос крикнули ребята и тут же замолкли: где-то за спиной на мгновение прекратилось сопение Рафа, но тут же продолжилось.

– Чш-ш-ш! – шикнула девочка в ответ. – Таблетки не всемогущие, в отличие от Концентрата. И да – что? Что такого, что я помогла вам? – с удивлением дополнила она. – Я для вас стараюсь, даже не представляете как, а вы ещё и кричите тут, будя больного человека.

– Ты манипулировала мной! – шёпотом воскликнул Амос.

– Нет, – отрезала девушка в ответ. – Я просто знала, что может случиться, если оставить вас одних, но все мои эмоции были действительно настоящими: не могла же я наверняка быть уверена, что вы случайно не навредите ему. И если бы я хотела тобой манипулировать, то я бы спросила тебя…

– Не надо… – прошептал испуганно Амос.

–… что тебя мучит, мой милый друг, – сказала наперекор другу Мишель и была удивлена.