Многогранник

Люди в более светлых костюмах мигом заполнили собой все пространство. Ещё только начиная продвижение внутрь, пара снайперов из спецслужбы метко выпустили длинные усыпляющие дротики прямо в руки захватчикам, и те, мгновенно свалившиеся в кучу прокрастианцы, спокойно теперь уж давили друг друга во сне.

Минуя виды, как снайперы метко вонзают дротики в террористов, и как санитары бездушно складывают кучу мёртвых тел, истоптанных возней и опороченных происходящим, в отдельные мешки чёрного цвета, Амос очнулся, лёжа на кушетке близ разрушенной сцены.

– Что, что вы делаете? – просыпаясь и глубоко глотая воздух, мямли Амос.

– Вставайте, мистер Эбейсс, – ласково говорил ему какой-то голос вокруг, осторожно дергая за руку.

– Что происходит? – воскликнул тут же мальчик, когда мутный образ перед ним обрёл чёткий форму.

– Всё хорошо, мистер Эбейсс, это медпомощь и ваша охрана, – неожиданно появившись откуда-то из-за спины Амоса, спокойно объяснил мужчина в красных туфлях и чёрном костюме, попутно указав на людей в белой и тёмной формах.

– Что? Где… те с автоматами?.. Где Мишель!? – опомнившись, юноша хотел соскочить и бежать куда-то, но господин в красных туфлях остановил его моментально.

– Сидите, мистер Эбейсс, – крепко держа Амоса, спокойно тянул он. – Захватчики нейтрализованы – вы в безопасности.

– Отлично, но где Мишель? – мальчик пытался вырваться, но хватка того мужчины была сильнее его. – Она жива?.. Вы ей… помогли? – рассеяно помня, что было пару мгновений назад, Амос надеялся на лучшее.

– Нет, мистер Эбейсс, мы ей не помогли, – спокойно отвечая мальчику, господин в красных туфлях неожиданно сжал его руки сильнее.

– Что? Почему? – в ушах что-то зазвенело, Амос начал вырываться все сильнее.

– Мистер Эбейсс, она подверглась чреде выстрелов. Естественно, мистер Эбейсс, она мертва, – все так же спокойно заключил тот мужчина и со всей силы прижал Амоса к кушетке.

– Нет… Не-ет!.. Не-е-е-ет! – пытаясь вырваться из застегнутых только что ремней, кричал и вопил сквозь нахлынувшие в миг слезы побледневший мальчик. – Вы могли! Вы должны!.. Вы должны были её спасти!! Я должен был её спасти… – он бился головой о спинку кушетки, он сжимал кулаками ремни, он царапал ногтями ладони, он выл от беспомощности.

– Тише, мистер Эбейсс, вы привлекаете внимание, – негромко сказал ему тот господин в красных туфлях и тут же вколол успокоительное в его шею.

– Что вы делаете?.. – замедляясь от действия препарата, проговаривал Амос. – Кто вы вообще?

– Я ваш сопровождающий. Меня прислал ваш отец.

– Что, зачем?

– Нас нанимают для выпускников с целью помощи курсантам в доведении до места следующего обучения. Обычно мы ждём вас после бюрры, но из-за сложившейся ситуации нас направили сразу же сюда.

– Да… хорошо… – мальчик постепенно начал засыпать. – Вы вкололи мне снотворное? – спросил он, не понимая, почему его глаза закрываются.

–Нет, мистер Эбейсс, вы просто устали.

– А, хорошо… – юноша практически заснул, как вдруг по площади раздался громкий гудок и разбудил его. – Что это? – вскочив с кушетки, спросил Амос у сопровождающего.

Тот нахмурился, но тут же принял свое обычное, спокойное выражение лица.

– Ничего, вам придётся привстать, скорее всего, – юноша недоверчиво посмотрел в его чёрные глаза. – Не переживайте, это прибыл президиум.

– Что? – не успел воскликнуть мальчик, как перед ним расступились спецслужащие, стоящие на каждом шагу, и начали пропускать сквозь себя группу из пятнадцати человек.

– Её Величество Президиум! – огласил впереди шедший небольшой прокрастианец.

Изысканно одетые люди в одинаковых синих костюмах окружили кушетку, где лежал Амос, и отстранили всех стоящих рядом прокрастианцев, тем самым оставив юношу одного в этом оцеплении.

Высокая немолодая женщина прошла внутрь образовавшегося круга. Она выглядела статно, красиво и что-то в ней привлекало Амоса, что-то необъяснимо величественное.

– Здравствуй, Амос Авраам Эбейсс, – ровным тёплым тоном обратилась она к тут же поклонившемуся юноше с голубыми глазами.

– Здравствуйте, Ваше Величество, – опасаясь сказать чего-то лишнего, быстро ответил юноша и слегка отсел от неё.

– Мне очень жаль, что так вышло с твоим курсом и твоими друзьями. Прими мои сожаления, – с печалью прозвучали слова президиума, не долетая до ушей посторонних. – Как ты сам, Амос? – обратив свои добрые, усталые глаза на мальчика, женщина ближе подошла к кушетке.

– Спасибо, Ваше Величество, я… я держусь, – он замялся: все силы ушли, а нужно было не показывать наступающих от горя слез.

– Не стоит, Амос, слезы – помощники в наших бедах: они выводят боль из наших сердец, – женщина, достав платок и грудного кармана, осторожно подала его Амосу.

Юноша на мгновение отвернулся.

– Мне известно, Амос, – продолжила она негромко, так, как говорят близкие родственники, чьи голоса – услада для души в моменты грусти, – что в этом ужасном событии ты испытал многое, и я не вправе просить о помощи, но, может быть, ты ответишь на некоторые вопросы? – кто-то ещё вошёл в круг.