Многогранность

Это же Россия – страна больших возможностей и тупых законов.

2014 г.

СЕЛЬСКИЙ УЖАС

Я проснулся необычно рано, в семь часов утра. И это во время летних каникул! Однако страну сновидений я покинул не по своей воле. Так, всегда бывает, когда сквозь сон я слышу тихие, но в то же время, чем-то озабоченные, встревоженные голоса родителей. Они разговаривали на кухне, закрыв двери, с ними был дядя Саша, папин друг и компаньон, голос которого я не мог не узнать.

Я встал, запрыгнул в мягкие тапочки-коты, стеклянные глаза которых смотрели, словно настоящие, поёжился, потирая ставшую гусиной кожу на руках, в доме было тепло, но меня всегда пробирал приятный холодок, когда я покидал нагретую за ночь постель. «Опять забыл выключить компьютер», – наблюдая за метающейся из угла в угол надписью на экране монитора, недовольно подумал я. Подошёл к столу, щёлкнул кнопку, монитор погас. Выйдя в светлую прихожую, я слушал обрывок отцовской речи, он нервно, что бывает очень редко, произнёс: «…милиция приедет, она во всём разберётся». Я открыл двери, и взрослые затихли, смотря на меня. Папа стоял посреди заполненной утренним солнцем кухни, теребя замок спортивной олимпийки, дядя Саша, как всегда, словно спецназовец из фильма во всём цвета хаки, задумчиво вглядывался в цветную клеёнку на столе, сидел, прислонившись к громоздкому холодильнику «Indezit», мама, с бледным лицом, была у плиты, на которой уже что-то варилось.

– Дениска, сынок, а ты чего так рано? – спросила мама.

– Так бы в школу вставал разбойник! – подхватил дядя Саша.

И почему взрослые всегда говорят «разбойник», обращаясь к мальчишкам, разве мы, маленькие и щуплые полководцы пластмассовой армии из пакета, похожи на них – лысых со шрамами на лице и с настоящими пистолетами?

– Что-то случилось? – спросил я, протирая глаза. Взрослые переглянулись, словно мысленно совещаясь, говорить мне, или не стоит.

– Деда Митяя, нашего сторожа, убили ночью, – потухшим голосом произнёс отец и добавил, смотря на дядю Сашу: – Не понимаю, зачем надо было его убивать, тем более, так, ведь ничего не взяли.

Деревня у нас хоть и большая, но новости в ней разлетаются быстро, тем более, плохие, какой и была весть о смерти весельчака и балагура деда Митяя.

Не узнав дома больше ничего о случившемся, я позавтракал и пошёл к своему другу, Олежке, жившему через дорогу. Играть настроения не было, все мои мысли занимало первое, случившиеся на моём недолгом веку, убийство в родном селе. Тем, более что деда Митяя я знал хорошо, он работал у моего отца уже два года, сторожил рабочую технику в поле, принадлежавшую папе и дяде Саше, являющимися фермерами и компаньонами. Хлопнула зелёная калитка, и Олежка выскочил мне навстречу, одетый в повседневную летнюю одежду – просторные бриджи ниже колен и бронзовый загар на всём теле, впрочем, как и я.

– Слыхал?! – взволнованно спросил он.

– Слыхал, – вздохнул я.

– Деда Митяя нашли без головы! Голова-то в десяти шагах лежала от него, в пшенице! – выпалил на одном дыхании он. – Отрезали её, да и выкинули!

– Чего? – чувствуя, как поплыло всё перед глазами, глухо спросил я.

– Чего, чего, тётя Таня, дочь его, приходила с утра к мамке, сама и рассказала, а я подслушал!

Я попятился, садясь на лавку у забора.

– Эй, ты чего? – испугался Олежка.

– Ничего, – плохо видя из-за затмивших глаза слёз, выдавил я.

Домой я вернулся под вечер. Несмотря на испорченное с утра настроение, день мы провели весело. Полдня, пока был клёв, удили пескарей для Олежкиных уток в местной речке Каменке, протекавшей рядом с селом, а потом купались, играли в догонялки в воде с остальными деревенскими мальчишками. Мама, как всегда, строго прочитала мне лекцию о таком халатном отношении к пище, что ел я ещё утром, потом накормила меня вкусными блинами, я принял душ и отправился в свою комнату. Включил компьютер, загрузил любимую, но пока не поддающуюся игру, и вот уже я – мощного телосложения парень, с кучей оружия, появляющемся прямо из воздуха, лишь стоит нажать клавишу, снова бреду по тёмным городским переулкам, вступая в жуткие, неравные схватки с расплодившимся злом.

Утром, прихватив пакет с солдатиками, я, как всегда, отправился к Олежке, и он снова огрел меня шквалом новых, невероятных новостей. Его мать, тётя Надя, работала в единственном в деревне магазине, в котором, как в единственном месте сбора всех деревенских баб, оседали все сплетни. Поэтому Олежка, часто отиравшийся на работе у матери, знал буквально всё, что творилось в нашем родном селе.

…оказывается, этой ночью, которая прошла для остальных сельчан тихо и мирно, снова произошло убийство. Пастуха Ваську Доронина, вечером отправившегося собирать разбредшейся по совхозным полям скот, нашли утром в нескольких километрах от деревни ехавшие на работу золотари, что лет уж десять, как добывали золото в карьере в семи километрах от села. Добывали, вредя полям и всей экологии края, как говорил папа – химическим способом.