Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

К рассвету все было готово. На земляном полу небольшой корзины развели огонь. Мужчины, используя деревянные козлы, подняли ненадутую оболочку таким образом, чтобы жар от костра поступал непосредственно в отверстие шара. Постепенно шар заполнился горячим воздухом. Когда он был готов взлететь, Кикаха и Маккей схватили свисавшие с сети по окружности оболочки ремни и вытащили шар из-под крыши. Ветер подхватил его и стремительно понес через равнину, накренив набок корзину. Из швов заклубился голубоватый дым. Анана покачала головой:

— Я знала, что он недостаточно герметичен.

Тем не менее шар продолжал подниматься. Висевшая на сыромятных ремнях корзина загорелась, и вскоре дно рухнуло на землю, рассыпая вокруг горящие угли. Шар поднялся еще на несколько футов, затем начал снижаться, а затем упал за горой; к этому времени он уже пролетел по меньшей мере пять миль и поднялся примерно на милю в высоту.

— Жаль, что у нас нет кинокамеры, — вздохнул Кикаха. — Это же единственный воздушный шар из сыромятной кожи в истории человечества.

— Даже если мы и найдем для оболочки более подходящий материал, — заметила Анана, — он все равно будет животного происхождения, значит, быстро сгниет.

— Туземцы наверняка умеют дубить шкуры, — заметил Кикаха. — И они также могут знать, какое дерево может пригодиться нам. Давайте найдем какое-нибудь племя и расспросим их.

Через четыре недели напрасных поисков Кикаха назначил последний срок — три дня. На второй день, забравшись на вершину горы, они увидели, как по равнине передвигается небольшое племя. Наверное, в миле от них виднелась сидящая посреди бескрайнего моря травы крошечная фигурка.

Спустя несколько часов Кикаха, Маккей и Анана подошли к фигуре, накрытой одеялом из шкур. Кикаха прыгнул вперед и сорвал их. На земле сидела старуха, скрестив исхудавшие ноги и покорно сложив руки на отвисшей груди. В кулаке она сжимала рукоятку кремневого скребка. Почувствовав, что с нее сорвали одеяло, женщина открыла глаза и заскулила от ужаса. А потом, к изумлению Кикахи, улыбнулась и, снова закрыв глаза, затянула пронзительную воющую песнь.

Анана обошла вокруг нее и осмотрела изогнутую спину женщины, выпиравшие ребра, редкие седые волосы. Ее внимание привлекла изогнутая под неестественным углом стопа без трех пальцев, изборожденная глубокими шрамами.

Она уже слишком стара для любой работы и долгих переходов, — констатировала Анана.

— Поэтому ее просто оставили умирать с голоду или на съедение животным, — добавил Кикаха. — Но зачем ей этот скребок? Перерезать себе вены на запястьях?

— Вероятно, — Анана вздохнула, ощупывая одеяло Вот потому она и обрадовалась нам — надеется, что мы избавим ее от страданий. Но старуха может рассказать нам, как выделывать шкуры, и поделиться другими секретами. Если, конечно, не впала в маразм.

Оставив Маккея охранять старуху, Кикаха с Ананой ушли на охоту. На исходе дня они вернулись, неся части туши газели, а также полную сумку ягод, собранных с дерева, которое им удалось одолеть, хотя на коже Кикахи виднелся длинный красноватый рубец от удара щупальцем. Они предложили старухе ягоды и воду, и та после некоторых колебаний приняла их. Затем Кикаха выкопал в земле небольшую ямку, наполнил ее водой, бросил туда несколько камней, раскаленных на огне, и добавил крошечные кусочки мяса. Суп получился густым и теплым, и старуха с аппетитом съела его.

Утром после сытного завтрака начались уроки языка. Как только старуха поняла, что ее не откармливают на обед, она с энтузиазмом принялась обучать их. Кикаха между тем отправился вдогонку за бросившим ее племенем. Через двое суток он вернулся с хорошей добычей: кремневые наконечники для копий, топоры, скребки и несколько боевых бумерангов.

— Дело оказалось несложным. Я подкрался к ним ночью — они дружно храпели, объевшись подгнившей слонятины. Я забрал чего хотел и спокойно ушел. Спали даже часовые.

* * *

Обучение языку продвигалось быстро, через три недели Шубам уже рассказывала им анекдоты. Она оказалась настоящим кладезем полезных сведений.

Кикаха сделал для Шубам костыль, чтобы она могла передвигаться, а Анана ежедневно несколько часов массировала полупарализованные ноги старухи. Женщина окрепла, даже начала немного прибавлять в весе. Ей нравилось чувствовать себя важной особой, и все-таки порой она тосковала по своему племени и часто вспоминала многочисленных внуков. Но Шубам обладала стоической крепостью всех туземцев, к тому же многое из того, что эти трое чужаков считали насущной необходимостью, она воспринимала как роскошь.

Люди упорно трудились с рассвета до поздней ночи и наконец изготовили три «летающих крыла», которые намного превосходили по легкости и крепости сделанный Ананой первоначальный образец.