Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

— Разумеется! Ты гораздо выносливее Изоты... И даже будь ей это по силам, она не стала бы сопровождать меня.

Они решили погостить месяц-другой у фон Листбата, а потом Кикаха хотел спуститься на следующий ярус планеты, называемый им Индеей, и отыскать племя, которое приняло бы их в свои ряды. Из всех ярусов этот он любил больше всего. Там по высоким лесистым горам и огромным равнинам текли ручьи и реки с самой чистой водой и бродили огромные стада гигантских бизонов, мамонтов, антилоп, диких лошадей. А сколько там было птиц!.. На территории больше Северной и Центральной Америк, вместе взятых, там нашлось бы место и для Кикахи Хитреца.

Однако они должны были добраться до дворца-крепости на вершине этого мира, похожего с виду на вавилонскую башню. Оттуда они, хотя и неохотно, снова отправятся через врата на Землю, к которой Кикаха и Анана не испытывали большой любви. Перенаселенная и загрязненная всевозможными отходами планета могла в любое время разлететься на куски от взрывов атомных бомб.

— Может, когда мы попадем во дворец, там будут Вольф и Хрисеида, — мечтал Кикаха. — Вот было бы здорово, правда?

Кикаха и Анана стояли на склоне горы над речной долиной. У ее подножья росли березы, из которых можно будет смастерить каноэ. Воздух оставался чистым, а земля у них под ногами не поднималась и не ходила ходуном. Из труб крошечной деревни на излучине реки поднимался дым. Поблизости парил громадный черный орел; два ястреба, планируя на ветру, направлялись к реке за рыбой. Неподалеку, в ягодных кустах урчал гризли.

— Анана, этот мир прекрасен! Пусть Джадавин считает себя его Владыкой, но на самом деле это мой мир, мир Кикахи!

Больше чем огонь

Линн и Джулии Карл, Гэри Вульфу и Диди Уэйл посвящается

1

— Это наверняка они! — возбужденно восклицал Кикаха. — Я знаю это, просто уверен! Невидимые силы — я это чувствую всем своим существом — направляют нас прямо к цели! Они там, впереди! Мы наконец нашли выход!

Он вытер со лба пот и, тяжело дыша, прибавил шагу.

Анана, шедшая за ним по пятам по крутой горной тропе, отозвалась:

— Я поверю в это, только когда их увижу.

Но произнесла она это очень тихо, словно говоря сама с собой. Кикаха никогда не обращал внимания на ее пессимистические — точнее, реалистические — замечания.

Кикаха Обманщик и Анана Ослепительная вот уже пятнадцать лет блуждали по планете трехногих. Искали они не святой Грааль, а нечто получше: выход из этой захолустной вселенной. Вне всяких сомнений, он должен был существовать — вот только где?

Кикаха, как правило, во всем старался увидеть светлую сторону. А если таковой не было, освещал мрак своим оптимизмом. И потому как-то сказал Анане:

— Если твоя тюрьма — целая планета, то быть заключенным не так уж и плохо.

— Тюрьма есть тюрьма, — пожала плечами Анана.

У Кикахи имелся ключ, способный отпереть врата, ведущие в другие миры, и выпустить их из этой тихой заводи туда, где бурлила жизнь. Ключом этим служил рог Шамбаримена, старинный музыкальный инструмент, висевший в замшевой сумке на поясе у Кикахи. Скитаясь по этой планете, Кикаха уже тысячи раз трубил в рог, каждый раз он надеялся, что в ответ на семь изданных рогом нот невидимое «слабое» место в ткани «стен», разделяющих две вселенные, откроется и сделается видимым. Наверняка таких трещин на планете хватало, просто ему пока не довелось попасть в те районы, где они находились. Тем более каждый раз, когда он трубил в рог, трещина — выход из этой огромной тюрьмы — могла находиться всего в сотне ярдов, однако за пределами действия рога. Кикаха, сознавая это, чувствовал себя так, словно купил билет в тотализаторе на дерби, где шансы на выигрыш очень и очень невелики. Если б ему удалось найти врата, это означало, что удача повернулась к нему лицом.

Коренные жители планеты кое-что знали о вратах — или о том, что могло таковыми быть. По крайней мере, слухов о них ходило великое множество. Кикаха с Ананой отправлялись проверить их и преодолевали порой сотни миль, чтобы добраться до источников этих историй. Но пока путников ожидало лишь разочарование да новые слухи, заставлявшие их опять отправляться в долгий путь по новому следу. Однако сегодня Кикаха был уверен, что их усилия окажутся не напрасными.

Тропа вела на вершину горы, поросшей лесом. Многие из этих гигантских деревьев, на взгляд Кикахи, пахли, словно смесь капустного рассола с грушевым соком. Такой запах означал, что листья на кончиках ветвей скоро превратятся в существа, похожие на бабочек. Яркие «плоды» оторвутся от гниющих ветвей и будут парить в воздухе, пока не умрут. А потом, если их не склюют по пути птицы и если повезет приземлиться на плодородной почве, то через месяц из крошечных семян в телах этих «бабочек» прорастут молодые побеги.