Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.

Изготовление веревки заняло несколько дней. Убить и освежевать животных, а потом нарезать их шкуры полосами не составило труда, но вот с дублением было хуже. Несмотря на все поиски, отыскать дубильные вещества не удалось. Наконец, Вольф решил смазать самодельную веревку жиром убитых животных и таким образом добился успеха.

И вот на рассвете, когда зашла пурпурная луна, лодку-дракон подвели к скале с Вратами. Всевышние гребли против течения, удерживая каноэ на месте, а Вольф стоял на носу. Размахнувшись, он метнул крюк под арку.

Трехзубый крюк влетел во Врата и исчез. Вольф потянул за веревку, и лодка причалила к основанию скалы. Вольф уже решил было, что крюк зацепился, как тот выскочил из Врат и упал в воду. Неустойчивое равновесие лодки нарушилось, она перевернулась, и все попадали в реку. Всевышние ухватились за перевернутое каноэ. Вольф удерживал веревку и крюк:

Полчаса спустя они повторили маневр.

— Попытка — не пытка, — утешил товарищей Вольф. — Это старая земная поговорка.

— Одолжи мне свои поговорки, — буркнул Ринтрах. — Я промок, как тонущая крыса, и чувствую себя просто жалким. Думаешь, есть смысл еще попытаться?

— Разве у нас есть выбор? Но — к делу! Вспомним-ка добрые старые университетские деньки.

Собратья непонимающе посмотрели на него, а затем неохотно вновь повели лодку. На этот раз Вольф попробовал более сложный бросок. Он направил крюк на самую верхушку гексагона высотой, по крайней мере, двенадцать футов, что вместе со скалой составляло сорок два фута над уровнем воды. Бросок удался, и зубцы зацепились на другой стороне сооружения.

— Попал! — крикнул он, обрадовавшись, и потянул веревку, выбирая свободный конец. В этот момент лодка скользнула вдоль правой стороны скалы. Вольф приказал грести против течения, что Всевышние и попытались сделать, но безуспешно. Лодка начала поворачиваться, влекомая течением вокруг скалы. Вольф, стоя на носу, знал, что если будет сносить лодку, то еще немного — и зубцы соскользнут.

Ухватившись за веревку покрепче, Вольф повис, и лодка ушла из-под него. Он попробовал упереться в скалу ногами, но ноги соскальзывали с гладкой поверхности. Пришлось подтягиваться вверх, перебирая руками покрытые салом полоски кожи. Это было нелегко, так как скала изгибалась довольно отлого, и веревка плотно прилегала к ней, а наиболее сильное натяжение приходилось как раз над тем местом, где он держался. Ему приходилось с силой проталкивать руку между веревкой и скалой.

Хоть и медленно, он все же поднимался. Он уже проделал полпути, когда раздался треск, чуть слышный в шуме водоворота у основания скалы, натяжение веревки ослабло, и, вскрикнув от разочарования, Вольф плюхнулся в реку.

Когда Вала с Энионом вытащили его из воды, он обнаружил, что на крюке отломались два зубца. Теперь они валялись где-то на дне реки.

— И что же теперь делать! — застонал Паламброн. — Ты изломал все оружие, израсходовал большую часть энергии лучемета, а мы так и не приблизились к Вратам ни на шаг. Наоборот, мы еще дальше от них. Посмотри на меня. С меня течет, как со старой рыбы, вытащенной из глубины, а как я устал! О, Лoc, как я устал!

— Что делать? Зондировать почву, — сказал Вольф. — Еще одно выражение землян... — Он замолчал, глаза его расширились, и он пробормотал: — Интересно...

— Ну нет! — всплеснул руками Паламброн. — Довольно с меня твоих экзотических идей.

— Экзотические или нет, но это идеи, — отрезал Вольф. — И пока что я единственный, кто может что-либо предложить... а не только скулить, ныть и злословить.

Некоторое время он лежал на спине, устремив взгляд в пурпурное небо, и жевал кусок мяса, который дал ему Лувах.

Насколько фантастична мысль о воздушном змее? Даже если его удастся изготовить, выйдет ли что-либо из этого? Нет, вряд ли. Каким большим ни делай змея, он не перелетит с тяжелым крюком через шестигранник-гексагон.

— Погоди-ка, — сказал он себе, — а что если перелетит? — Вольф застонал. — Нет, ничего не получится.

Неожиданно он сел и воскликнул:

— И все-таки можно! Только потребуется не один, а два!

— Чего «два»? — осведомился Лувах, очнувшись от дремоты.

— Не змея, конечно.

— Кто говорил о змеях? — удивился Лувах.

— Два человека и две лодки — тогда можно будет забросить, — Вольф в возбуждении почти кричал. — Да, так сработает. Хо-хо! А я уже начинал думать, что иссяк. Ладно, все равно ясно, что от вас благодарности не дождешься. Ведь все эти тысячелетия ваши мозги работали только в одном направлении — как бы навредить друг другу! Ни на что другое вы не годитесь.

— Ты устал, — тихо сказала Вала. — Ляг и отдохни.

Она улыбнулась ему. Чему это она радуется, удивился Вольф. Ведь сама промокла до нитки, тело, наверное, ломит от усталости, да и случившимся расстроена, небось, не меньше других.

Неужели она все еще любит его, скрывая чувство под маской ненависти? Скорее, просто гордится тем, что он не опускает руки в унынии, как остальные, а продолжает бороться и искать выход.

Или же она делает вид, что испытывает к нему симпатию? Но если так, то что таится под напускным дружелюбием?