Многоярусный мир. Том 1

— Все в порядке. Я думаю, надо было сказать тебе об этом раньше. Когда-нибудь это должно было случиться. Гай, ты можешь рассказать Кеогху все, что захочешь. Все, что он спросит.

— Почему, дорогая? Все же-кто он?

Наступила пауза, затем послышался странный тихий смех.

— Он может объяснить все лучше, чем я. Ты хочешь, чтобы мы поженились, Гай?

— О, да!

— Что ж, тогда все в порядке. Никто не может ничего изменить, никто — кроме тебя. И, послушай Гай, я буду жить где и как ты захочешь. Это действительно правда, ВСЯ правда, ты мне веришь?

— Я всегда верю тебе.

— Вот и хорошо. Вот, что мы сделаем. Ты пойдешь и побеседуешь с Кеогхом. Расскажешь ему все, что он захочет узнать. Он должен сделать то же самое. И еще. Я люблю тебя, Гай.

— Я тебя тоже, — ответил Гай, наблюдая за лицом Кеогха. — Что ж, тогда — о’кей, — добавил он, после того, как она больше ничего не произнесла.

— Пока. — И повесил трубку.

Между ним и Кеогхом состоялся долгий разговор.

— Ему больно, — прошептала она доктору Рэтберну.

— Я знаю. — Он сочувственно покачал головой. — Я и так уже ввел максимальную дозу морфия, какую только может выдержать чело век.

— А еще немножко?

— Ну, может быть, чуть-чуть, — грустно вздохнул он.

Затем подошел к своему саквояжу и достал шприц и иглу.

Сильва нежно поцеловала спящего человека и покинула комнату. Кеогх ждал ее.

— Надо остановиться, девочка! — сказал он.

— Почему? — зловеще спросила она.

— Давай-ка уйдем отсюда.

Она знала Кеогха достаточно долго и хорошо, и была уверена в отсутствии каких-либо сюрпризов с его стороны. Но голос, взгляд, все было ново в нем.

Он придержал дверь открытой и она прошла вперед, и затем направилась туда, куда он в молчании ее повел.

Они покинули замок и прошли по тропинке сквозь густые заросли кустарника, ведущей через склон холма, возвышавшегося над сараем.

Стоянка автомобилей, когда-то бывшая гумном, теперь заполнилась машинами. Подъехала белая машина скорой помощи, еще одна разгружалась у северо-восточной платформы. Где-то позади здания приглушенно гудел генератор, а из трубы новой каменной котельной, пристроенной сбоку подымался дым.

Они оба жадно посмотрели на здание, но ничего не сказали.

Тропа привела их через гребень холма вниз, к озеру. Они вышли на небольшую лесную поляну, на которой стояла восьмифутовая Диана, охотница Диана, целомудренная и быстроногая, изваянная столь прекрасно, что казалось, она вовсе не из мрамора. Совершенно не похожа на что-то холодное или неподвижное.

— Мне всегда представлялось, — заговорил Кеогх, — что рядом с ней никто не может лежать.

Она посмотрела на Диану.

— Даже и для самих себя, — добавил Кеогх и плюхнулся на каменную скамью.

— Давай, выкладывай, — сказала она.

— Ты хочешь, чтобы Гай Гиббон случился снова. Это сумасшедшая идея, но и великая тоже. Многие идеи были еще сумасшедшее, некоторые — более великими, и теперь они — повсеместны. Я не хочу спорить о том, насколько эта — сумасшедшая или великая.

— Что ж тогда?

— Я пытался, последний день или около того, как отстраниться, отойти на какое-то расстояние, взглянуть на все это с какой-то перспективой. Сильва, ты забыла одну вещь.

— Хорошо, — произнесла она. — О, хорошо. Я знала, что ты подумаешь о чем-то подобном прежде, чем будет поздно.

— Что бы ты смогла найти выход из положения?

Он медленно покачал головой.

— Но не в этот раз. Соберись с силой воли Уайков, девочка, и решись остановиться.

— Продолжай.

— Все просто. Я не верю, что ты получишь свою копию, напоминаю тебе, но все же вдруг получится. Я разговаривал с Вебером, и клянусь Господом, такое может произойти. Но уже при удаче ты получишь только вместилище, но ничего, чем его наполнить. Послушай, девочка, — ведь человек не только кровь, кости и клетки тела, и все.

Он замолк, пока она не сказала:

— Продолжай, Кеогх.

— Ты любишь его? — спросил он.

— Кеогх!

Она удивилась.

— Так что же именно ты любишь? — рявкнул он. — Эти курчавые волосы? Эти мышцы, кожу? Его естественное оборудование? Глаза, голос?

— Все вместе, — спокойно ответила она.

— Все это, а остальное? — безжалостно напирал он. — Что же если твой ответ — да, пожалуйста, получи желаемое, дай бог тебе сил, и скатертью дорога. Я ничего не знаю о любви, но вот что скажу: если это все, что есть в ней такого, то пусть она катится к черту.

— Хорошо, ну конечно же любовь — нечто большее.

— А! И как же ты получишь, ее девочка? Послушай, человек это: его кожа, кости, на которых он стоит, плюс то, что у него в голове, плюс то, что в сердце. Ты хочешь воспроизвести Гая Гиббона, но ты не сможешь сделать, просто сдублировав его оболочку. Если же хочешь продублировать полноценного человека, ты должна сделать так, чтобы он прожил такую же жизнь. А этого сделать ты не в силах. В течение долгого времени она смотрела на Диану. А затем выдохнула:

— Почему же нет?

— Отвечу почему, — сердито ответил он. — Потому, что прежде всего тебе надо достоверно разузнать кто он.

— Я знаю кто он!

Он раздраженно плюнул на зеленый мох у скамьи. Совершенно несвойственно ему и потому-по-настоящему шокирующе.