Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений

Кикаха гадал, не скрывает ли она чего-то. Он находился не в таком положении, чтобы вести себя с ней грубо, но повел себя грубо, схватил ее за запястье и крепко сжал его. Она поморщилась от боли и попыталась вырвать руку.

— Какие другие?

— Перестань делать мне больно, и я тебе скажу, быть может тебе скажу. Поцелуй меня, и я наверняка скажу тебе.

Дело стоило того, чтобы потратить несколько секунд, и потому он поцеловал ее. Благовония из ее рта наполнили ему ноздри и, казалось, просочились до кончиков ног. Он чувствовал головокружение и начал гадать, не заслуживает ли она награды после всего этого времени разлуки.

Тут он засмеялся и мягко высвободился.

— Ты и впрямь самая прекрасная из всех, кого я когда-либо видел, а я видел многих, — сказал он. — Но по улицам гуляет смерть и ищет меня.

— Когда ты увидишь эту другую женщину… — проговорила она.

Она снова стала застенчивой, и тогда ему пришлось внушить ей, что застенчивость автоматически означает для нее боль.

Ее это не возмутило, а физически, порадовало, поскольку для нее эротическая любовь означала определенную дозу грубости и боли.

5

Трое чужаков, похоже, бежали из самых глубин храма Оллимамма, всего на несколько минут опередив фон Турбата. Они тоже были светлокожими. Одна из них — черноволосая женщина, которую Калатол, очень ревнивая и не склонная кого-то хвалить, тем не менее назвала самой прекрасной из всех, кого она когда-либо видела. Спутниками ее были огромный, очень толстый мужчина и другой, низкорослый и тощий. Все трое носили странную одежду, и никто из них не говорил по-тишкетмоакски. Они разговаривали на вишпавамле, — литургическом языке жрецов. К несчастью, спрятавшие эту троицу воры знали только несколько слов вишпавамла, да и те из ответов мирян во время служб.

Тут Кикаха понял, что эти трое — Господы. Повсюду в этом мире литургический язык был языком Господов.

Их бегство от фон Турбата указывало, что они лишились собственных вселенных и укрылись в этой.

Но какое имел отношение мелкий король фон Турбат к делам, связанными с Господами?

— За эту троицу предложена награда? — поинтересовался Кикаха.

— Да, десять тысяч кватлумлов за каждого, а за тебя — тридцать тысяч и высокий официальный пост во дворце императора. И даже возможно, хотя на это только намекалось, брак с членом царской семьи.

Калатол замолкла. Ее желудок глухо заурчал, словно переваривая предложенное награды. Сквозь вентиляционные шахты в потолке послышались слабые голоса. В комнате, где царила прохлада, стало жарко.

Из подмышек у Кикахи сочился пот, на темно-бронзовой коже женщины поблескивали капельки. Из средней комнаты, — кухни—ванны—туалета, доносились журчание воды и тихие голоса.

— Ты, должно быть, упала в обморок при мысли обо всех этих деньгах, — проговорил Кикаха. — Что помешало тебе и твоей шайке заполучить их?

— Мы воры и контрабандисты, даже убийцы, но я не предатель. Розоволикие предложили эти…

Она оборвала фразу, увидев что Кикаха усмехается, и усмехнулась в ответ:

— То, что я сказала, правда. Сумма, однако же, огромная, а поколебать нас заставила, если тебе требуется знать, хитрый ты койот, мысль о том, что произойдет после того, как уйдут розоволикие или если случится бунт. Мы не хотим, чтобы толпа разорвала нас на куски или подвергла пыткам из-за того, что некоторые люди могу г. счесть нас предателями.

— А также?

Она улыбнулась и продолжила:

— А также трое беглецов предложили заплатить нам во много раз больше того, что предлагали розоволикие, если мы выведем их из города.

— А как они это сделают? — подумал вслух Кикаха. — У них на счету нет ни одной вселенной.

— Что?

— Они способны предложить вам что-нибудь осязаемое прямо сейчас?

— На всех были драгоценности, стоившие больших наград, — ответила она, — некоторые такие — я не видела ничего похожего. Они не от мира сего!

Кикаха не сказал ей, что это выражение было в буквальном смысле правдой.

Он собирался спросить ее, не имел ли кто-нибудь из них оружия, но сообразил, что даже если у троицы таковое и имелось, троица, разумеется, не станет сообщать об этом своим провожатым.

— А как насчет меня? — осведомился он.

Он не спросил, что предложила троица кроме драгоценностей.

— Ты, Кикаха, — любимчик Господа или так, во всяком случае говорят, что ты знаешь, где спрятаны сокровища земли. Разве бедный человек вернул бы большой изумруд Ошкоацму?

— Розоволикие достаточно скоро забарабанят в твои двери, — сказал вместо ответа Кикаха. — Они перевернет весь этот район вверх дном. Куда мы отправимся отсюда?

Калатол настояла на том, чтобы он дал ей завязать себе глаза, а потом надеть на голову капюшон. Находясь не в таком положении чтобы спорить, он согласился. Она удостоверилась, что он в капюшоне не мог ничего увидеть, а затем быстро повернула его дюжину раз вокруг своей оси.

После этого он по ее приказу опустился на четвереньки.