Многоликий. Восхождение (СИ)

Сегодня прогулка выдалась более удачной. Ближе к полудню, приблизительно через километров так пятнадцать пути, набрели на широкую дорогу, и, судя по вытоптанной колее, жизнь тут определённо существовала. Хотел было отправить Уголька исследовать местность, но пернатый до сих пор не соизволил объявиться. Неужели его волки сожрали ночью… Хотя эта теория вряд ли быть рабочей, поскольку Уголёк — птица неубиваемая. Да и сожри его тварь, сразу померла бы от изжоги. Наверное, нашел себе привлекательную голубиху и сбежал с ней, кинув старого друга.

В один момент нас нагнала гужевая повозка, запряженная задохлой кобылкой. Кучер, восседающий на полугнилой телеге, походил на едва проспавшегося алкаша и всем своим видом не внушал впечатления добропорядочного человека.

– Молодые люди-и-и, – присвистнул тот на чисто русском. Вроде бы в Китае находимся, а китайцев толком и не видел до сих пор, одни славяне шастают. – Куда путь держим? – проговорил тот, остановившись вплотную, и оценивающим взглядом пробежал по телу Анны, едва прикрытому рясой, зафиксировав свой взгляд на троечке. Почему-то внешний вид его нисколько не смутил, видимо, в этих землях принято в испачканной кровью одежде по улице ходить.

– В Российскую Империю, – выдал как есть. А Анна, вылупившись на меня удивлёнными глазами, утвердительно промолчала.

– Далече путь держите, молодые люди-с? – коверкая голос, констатировал очевидное тот. – Это никак не меньше четырёх тысяч вёрст, пешком, и за год не дойдёте.

– Ты лучше скажи, как далеко до цивилизации?

– До Нагчу верст так сто пятьдесят на запад, – дружелюбно произнёс тот, указывая куда-то в сторону, – Для меня будет честью помочь земляку, а то всё узкоглазые да узкоглазые. Прыгайте, – косясь на мой рюкзак, промямлил тот.

Мы и залезли, изобразив доверчивую невинность на лице. Анна явно не оценила идею прокатиться с неизвестным алкашом. Осуждающе посмотрела и, покрепче запахнувшись в рясу, прижалась поближе. Страх девушки ощущался, всем видом она показывала, что боится снова попасть в неволю.

По ухабистой дороге ехали недолго. Спустя часа три молчаливой поездки въехали в небольшое и, кажется, полностью вымершее поселение. Обстановочка объективно желала лучшего и навевала глубокую тоску. Если все Китайские глубинки такие, но у меня очень большие вопросы к правящей династии Империи. Как вообще может быть такое, что немаленький город в буквальном смысле вымер? На каждом здании выбиты окна, обильно украшенные пылью и слоем паутины, крыша в огромную дырку, дорога в огромных котлованах. Казалось, поселение подверглось массированной атаке с воздуха, ну или какому-нибудь стихийному бедствию.

– Вот мы и на месте! – заелозив на месте, промычал кучер. – Нагчу! Не побоюсь этого слова, лучшее место на земле! Место, в котором все равны!

Как бы он не старался скрыть свою панику, получилось у него это объективно хреново. И как бы он не изображал уверенность, но его голос то и дело дрожал, выдавая дурной помысел.

Достал откуда-то из-под ног плоховастенький арбалет, буквально чуть не выронив его из трясущихся рук. Прицелился и пустил болт в мою сторону буквально в упор.

Каково было его удивление, когда я, слегка отклонив корпус в сторону, пропустил болт мимо. И да, я мог заранее обезвредить глупца, заметив нездоровое вошканье, но не стал. Очень уж было интересно, что он выкинет.

А дальше кучер совсем ополоумел. Достал какой-то самодельный ножик из-под голенища и давай им размахивать в воздухе, при этом поглядывая то на рюкзак, то на Анну. Но его потуги овладеть блондинкой и моими скромными пожитками не увенчались успехом. Метательный нож, вырвавшись у меня из ладони, пронзил шею полоумного. Жадно хватая воздух, мужик покачнулся и навернулся с телеги, приземлившись рожей прямиком в лошадиный навоз.

– А мне он сразу не понравился, я его сама хотела того... – Анна замялась. – Ну, с телеги сбросить. Больно уж рожа криминальная... Как будто только с каторги откинулся.

– На этот случай у тебя зубочистка есть, вернее, была, – проговорил я, посматривая на пустые ножны.

– Так я давно её сломала, – сквасив виноватую физиономию, ответила блондинка. – Ещё тогда, когда кто-то догадался бросить девушку одну-одинёшеньку в лесу. – Недовольная покачав головой, продолжила: – При попытке отбиться от пауков сломала пополам. Хлипкой оказалась твоя зубочистка. Мусор, одним словом, не чета мечам из валирийской стали, принадлежащих моему роду.

– Ну ещё бы, дешевая железка шла в сравнение с родовыми мечами самого графа, – подмигивают и ухмыляются, – И неужели аристократическая попка в хороших мечах толк знает?

– Ещё как знает! – хмыкнула та, недовольно надув губки. – Да я в фехтовании мастеровитее тебя буду! Отец меня сам тренировал! Вот доберёмся до дома, я тебе покажу! – раскричалась та, аж груди задёргались в тембр её голоса.

– Арбалет у него стащи, воительница, – указал на валяющегося на земле кучера. На что графиня сквасила физиономию, но арбалет стянула.

Обыскивать полоумного не стал, брать с этого отребья нечего, да и противно как-то.