Многоликое средневековье

А было время, когда в городе оставались еще от стародавней поры виноградники, большие сады, даже пашни. Все это исчезло. Остатками от той поры являются два-три монастыря и рыцарский замок. Они окружены толстыми стенами с бойницами. Невольно представляешь себе, что они ждут какого-либо возмущения, внезапного нападения и всегда готовы потушить и отразить их. Лунный свет и фантастические тени сообщают им что-то живое, одушевленное. Кроме их стен, поперек города тянется постепенно обваливающаяся старая городская стена с не закрывающимися воротами: она указывает на прежнюю окружность города. Теперь город расширился, опоясался новыми, крепкими стенами, и эта старая поперечная стена стоит уныло, как памятник над могилой минувшего. Она кое-где дала трещины, в изобилии покрыта плесенью, и плющ, отыскивая для себя благоприятную почву, все шире и шире расползается по ее разрушающейся поверхности. Из тления здесь зарождается новая жизнь,

Совершая прогулку по средневековому городу, вы тщетно искали бы на домах то, что нам кажется столь необходимым, к чему мы так привыкли, - номера. Взамен номеров на каждом доме помещается над входом щит, а на нем намалевано какое-нибудь изображение. Вот красный медведь, здесь - волк, там - лебедь, полумесяц, золотая звезда, золотой меч и т. п. По этим-то изображениям и различали тогда дома. В наше время много значит также фамилия домовладельца; в ту пору фамилий еще не было, а дом и его владелец носили одно и то же прозвище. Отсюда образовались современные и настоящие фамилии. В нижних этажах домов помещаются лавки, сараи, погреба. Если бы мы могли заглянуть в один из последних, мы увидели бы, что он весь заставлен бочками с вином, которым, между прочим, торгует наш город. На самой середине погреба устроен в полу каменный бассейн, куда должно слиться вино в том случае, если бы лопнула какая-либо из бочек.

Мы движемся вперед по извилистой улице то в полной тени, то в лунном сиянии. Кое-где нам приходится отступать от домов, так как весьма опасной преградой для путника могут служить выходы у погребов: провалиться в подобный выход совсем не трудно. Где-то лают собаки, Никто не встречается нам, Не видать даже недавно заведенного патруля ночных сторожей. Надо полагать, они мирно спят где-нибудь на перекрестке, а их дубины, алебарды, трещотки и погашенные фонари расположены около них на земле. Недаром же эти патрули не пользуются почти никаким уважением и подвергаются всяким насмешкам. Можете представить себе, какие безобразия творятся на улицах в темные ночи? Город наш еще совсем не освещается. Только в редких случаях вывешиваются у домов фонари или просто вставляются смоляные факелы в особенные, сделанные для этой цели железные ручки. Во время пребывания в городе императора они зажигались у каждого дома. В обыкновенное же время обыватели выходят ночью на улицу с фонарями в руках. Двигаясь все вперед, мы наталкиваемся временами на колодцы с поперечным вращающимся бревном, перекинутой через него цепью и двумя ведрами, прикрепленными к концам этой цепи: при вращении бревна одно из ведер поднимается вверх, а другое спускается в глубину колодца.

Но что это? Поперек улицы перекинута тяжелая цепь. Она заперта с двух сторон на замки. Такие цепи перегораживают и другие улицы, а делается это для того, чтобы воспрепятствовать конным толпам на случай какого-либо возмущения. Нам эти цепи помешать не могут. Двигаясь по неровным и большей частью немощеным улицам, не отличающимся притом правильностью наших улиц, мы подходим к площади.